Из семи эскадрилий дальней авиаразведки к декабрю на Восточном фронте остались лишь четыре. Ju-88 из 1-й и 2-й эскадрилий Aufkl.Gr . 122, базировавшиеся соответственно на аэродромах Смоленск и Шаталово, продолжали регулярно летать в Поволжье. Они фотографировали большие скопления подвижного состава на железных дорогах в районе Горького и Ярославля. Большинство эшелонов шли в сторону Москвы. Но воспрепятствовать их движению в тот момент Люфтваффе уже были не в состоянии.

19 ноября 1941 г. Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Вобщем, снова благоприятный день… Операции в районе Москвы должны иметь целью полное уничтожение вражеских дивизий путем согласованных наступательных действий, а не фронтальное оттеснение противника. Конечная цель – выход на рубеж: Ярославль, Рыбинск (а возможно, Вологда) – остается прежней, если подвоз снабжения и погода позволят достигнуть этой цели»[69].

Однако уже через десять дней, 29 ноября ему пришлось констатировать, что «самое большее, на что можно рассчитывать, – этоподойти северным флангом группы армий „Центр“ к Москве и занять 2-й танковой армией излучину Оки северо-западнее Тулы».

Горький – последствия налетов

В Горьком, конечно же, ничего не знали об отводе германской авиации в тыл, а посему панически боялись новых налетов. У местного начальства волосы вставали дыбом при мысли о том, что немцы снова попытаются разбомбить важнейшие стратегические объекты, пвошники также пребывали в отчаянии, требуя больше орудий и самолетов. Всем было ясно, что имеющихся сил и средств крайне недостаточно. Так, командир 279-го отдельного зенитного артдивизиона старший лейтенант Ядров писал председателю Горьковского горкомитета обороны Родионову: «Двухдневный налет фашистскойавиации 4 и 5 ноября на г. Балахна и притом бомбардировка ГРЭСа с очевидностью выявили, что на обороне г. Балахны и его промышленных объектов явно недостаточно активных средств ПВО. Имеются всего две батареи пушек 85-мм 279 ОЗАД, а все другие средства ПВО отсутствуют». Ядров просил как можно быстрее доукомплектовать дивизион, выделив ему хотя бы одну батарею среднего калибра, батарею мелкокалиберных пушек и зенитно-пулеметную роту.

Были срочно форсированы работы по маскировке заводов в соответствии с общим маскировочным планом Горького. Общий замысел состоял в том, чтобы визуально «слить» корпуса предприятий с прилегающей местностью. Так, поселок Карповка был «продолжен» на завод «Двигатель революции» путем устройства на световых фонарях цехов ложных домиков. Там же были нарисованы дорожки, тропинки, повешены маскировочные сети общей площадью 7000 кв. м. На уцелевшие после налета здания нанесли защитную одноцветную окраску, схожую с окружающим пейзажем. Работы на этом объекте закончились уже к 25 ноября. После этого летчики ПВО произвели несколько полетов над заводом и радостно сообщили, что «завод стал совершенно невидимым».

На предприятиях спешно устраняли последствия первых бомбардировок. Однако из-за нехватки ресурсов полностью восстановить работу заводов уже не представлялось возможным до конца войны. В первую очередь это касалось завода «Двигатель революции», который практически прекратил работу и полностью сорвал выпуск 120-мм минометов и реактивных снарядов для «Катюш».

Ситуация усугублялась еще и тем, что, помимо основной продукции, предприятие было одним из поставщиков артиллерийского завода № 92. Несмотря на оказанную последним большую помощь по восстановлению сгоревшего чугунолитейного цеха, тот фактически не работал и литья заводу им. Сталина не давал. При проектной мощности 1200 т в месяц цех и до ноября не справлялся с заданиями и выдавал не более 900 т, а после бомбежки ситуация стала еще хуже. За декабрь артиллерийский завод получил от чугунолитейного цеха № 6 всего 150 т литья. Из-за нехватки изложниц завод № 92 имел большой процент брака высоколегированного металла для орудийных труб, из-за отсутствия приспособлений, станин протяжных станков и станков для заточки протяжек из чугунного литья срывалось проведение большой модернизации, задуманной руководством, и в итоге срывалось увеличение выпуска пушек.

Косвенно пострадал от бомбардировки и танковый завод № 112 «Красное Сормово». Выпуск коробок переключения передач для средних танков Т-34 первоначально был поручен также заводу «Двигатель революции». Однако после налета их производство здесь стало невозможным, и оно было спешно передано соседнему станкозаводу № 113, но там к серийному производству КПП оказались не готовы. Это тормозило выпуск средних танков. Так, за 19 дней ноября сормовичи выпускали в среднем полтора танка в сутки, что явно не отвечало потребностям фронта.

Производство также лимитировала подача моторов М-17т с ГАЗа, на котором цеха соответствующего профиля тоже пострадали от бомбежки. За указанный период были получены лишь 22 коробки скоростей и 34 мотора. При этом качество последних было очень низким и порой совершенно негодным. На самом автозаводе в результате налетов также возникли трудности с производством грузовиков, легких танков Т-60, минометов и снарядов. Радиотелефонный завод № 197 им. Ленина формально «работал», но продукцию для армии в течение ноября и далее почти не сдавал.

Таким образом, благодаря успешным действиям бомбардировочной авиации Люфтваффе в Горьком значительно затормозилось производство 82-мм и 120-мм минометов, артиллерийских орудий ЗиС-3 и средних танков Т-34, артиллерийских и реактивных снарядов, а также полевых радиостанций и телефонов. В период решающих боев под Москвой это имело огромное стратегическое значение. Всю вину за срыв поставок фронту легче всего было возложить на руководство заводов, пострадавших от бомбежки. Директор завода им. Ленина погиб, посему спросить было не с кого, а вот его коллега с «Двигателя революции» получил по полной программе. 22 ноября постановлением ГКО «за срыв заданий правительства об организации производства минометов» В. П. Суслов был снят с занимаемой должности и арестован органами НКВД. В январе 1942 г. военным трибуналом г. Горького он был осужден на 10 лет лишения свободы с поражением в правах на 5 лет[70].

Восстановл ение Горьковского автозавода им. Молотова было поручено вновь сформированному тресту ОСМЧ «Стройгаз» № 2[71]. В первую очередь рабочие взялись за восстановление механосборочного и литейного корпусов, а также ремонтно-механического цеха. Поскольку в большинстве зданий взрывной волной были выбиты стекла световых фонарей и оконных переплетов, пришлось ударными темпами забить их досками, утеплив при этом опилками. При этом никто не подумал, целесообразно ли использовать для этих целей горючие материалы. Полное восстановление всех пострадавших зданий предполагалось завершить лишь во II квартале 1942 г.