Какие гадкие пошлости! Фу… Мерзость просто! Я же воспитанная девушка. Меня от такого тошнить должно!

Но когда его сильные, красивые пальцы властно пощипывают узелок клитора, я теряю способность к сопротивлению.

Дол-ба-ны-е гор-мон-ны!

Это они виноваты в том, что я стала такой отзывчивой.

— Отпусти меня! — бьюсь в его руках, но Саид лишь крепче перехватывает меня.

Ускоряет движения пальцев и уже вовсю долбит дырочку, истекающую порочной влагой.

— Я понял твой намёк, хитрая Лисичка, — горячо дышит, посасывая мочку уха.

— Не… было… никакого… намёка! Аа-а-а-а-х!

— Был!

Он шлёпает меня по попке и ставит лицом к зеркалу. Властным нажатием на поясницу вынуждает прогнуться. Громко чиркает ширинкой, единым жестом снимая брюки с боксёрами. Толстый конец члена мгновенно утыкается в мои складочки, изнывающие от желания.

— Ты не закрыла дверь… — хрипит, толкаясь.

Вспышка! Взрыв!

Огромный член врывается в моё лоно, как огромная, раскалённая кочерга. Сжигает всё благоразумие! Как можно оставаться спокойной, когда он так мощно и сочно вставляет свой ствол…. на всю длину — крепкую и толстую длину.

Стеночки лона жадно тискают его орган со всех сторон. Саид большими ладонями поддерживает мою попку и таранит меня с длинной, глубокой оттяжкой.

Зеркало передо мутнеет от дыхания. Ладони беспомощно скользят по поверхности. Но упасть мне не позволяет Саид.

Трахает меня…

Глаза закатываются от удовольствия. Мне хочет кричать-кричать-кричать!

Но мы же в магазине. Какое бесстыдство… Совсем потерял совесть или… ему просто плевать?

— Какая ты тугая, млять. Сочная Лиса… Покрути своей попкой… Подмахни!

Шлёпает меня, вынуждая выкручивать бёдрами порочные восьмёрки.

Хочется кончить.

Он так быстро разогрел меня до предельного состояния. Я сама не своя. Так хочу ласки и тепла, внимания, что готова поверить, будто он со мной откровенен и нежен. Потому что тоже испытывает чувства.

Так мало нужно для счастья… Он долбит меня, как отбойный молоток, а я фантазирую о большем…

Но когда его толчки становятся безжалостными, я ни о чём не могу думать. Даже удержать губы вместе не получается. Я громко стону. Он накрывает одной ладонью мой рот.

— Тише, млять… О-о-о-о… Чёрт… Скоро кончу!

А я уже… кончаю! Горячая, жёсткая ладонь впивается в мой рот кляпом, заглушая звуки.

— Ещё! — приказывает Саид.

Второй раз я кончаю вместе с ним.

Потом я долго не могу отдышаться. Зато Саид деловит и собран. Он вытирает испорченными трусиками свою сперму и поправляет на себе одежду.

— Покупаю всё, — говорит, дыша учащённо. Треплет меня по щеке. — Заслужила, девочка. Твоя узкая дырочка не стала хуже с беременностью…

О чём это он?

Я поднимаю к нему лицо, со счастливой улыбкой на губах. Хватаюсь за его ремень, чтобы подняться с пуфика.

Он смотрит на меня, как властелин всего, со снисхождением.

— Саид, это… это всё меняет, да? Клиника, наш малыш и наша… близость? — спрашиваю с надеждой.

После моих слов его лицо вмиг каменеет.

Саид небрежно стряхивает мою руку.

— На сегодня ты отработала неплохо, — шипит злобно. — Но больше, чем получила, ты не получишь!

Отработала неплохо?

Это он о сексе… О нас… Обо мне?!

О боже! Снова… лицом в грязь. В топкое дерьмище.

— Пошевеливайся со шмотками, — ухмыляется напоследок. — Нам надо заехать в ресторан. После хорошего траха у меня всегда просыпается волчий аппетит!

***

Проходит ещё две недели. Саид опять где-то пропадает. Работа, больная невеста… весь в делах, ну как обычно. Я начинаю понемногу привыкать к своему образу жизни. Мне вполне себе хорошо живется. Я не работаю как ломовая лошадь с утра до ночи. Живу в достатке.

Мне всего хватает. Я высыпаюсь, кушаю только полезную и здоровую пищу, много гуляю, смотрю разные видеоролики по беременности и читаю полезную литературу. В общем ограничиваю себя от всякого стресса. Поэтому чувствую себя хорошо и даже стала меньше плакать. И тошнота понемногу отпускает. Наверно ко мне пришло осознание, что Саид мне действительно не нужен. Это не я его недостойна, а он меня недостоин! Он!

Вот не вижу Саида и сердце так сильно не болит от неразделённой любви к ледяному монстру.

Прогуливаясь по особняку, я вдруг замечаю, что слуги носятся по коридорам, как угорелые. С утра до ночи полируют всё до блеска. Готовятся что ли к чему-то важному? Свадьба? Так ведь невеста еще на реабилитации…. Или это лишь означает то, что она должна приехать? Вернуться сюда снова. Со дня на день. Мне становится очень волнительно!

Я пока ничем таким не занимаюсь. Можно сказать, это и не работа вовсе. Содержать свою комнату в чистоте. Но я же не замарашка какая-нибудь. Поэтому уборка занимает у меня немного времени. И учёба. Дистанционно, разумеется. Пришлось перевестись. Папочка заплатил за учёбу с тех деньжищ, что выделили ему Ахмедовы. Удивительно, что папа вообще обо мне вспомнил!

Не хочется думать о нём плохо. Но это выходит само по себе. Непроизвольно. По сути он меня продал. Даже не попытался отстоять. Вышвырнул, как кусок гнилого хлеба, на помойку.

Интересно, смогу ли я потом вернуться в дом отца? Когда всё закончится, что меня ждёт?! Навряд ли меня будут ждать с распростертыми объятиями. Но мне некуда идти. Кроме дома отца. Абсолютно.

Все деньги Саид тоже перечислил ему, отцу. У меня нет ничего. Кроме того, что решит выделить сам Амедов. Бросит с барского плеча!

Надеюсь, что папа не забудет за этот год, кому обязан тем, что расплатился по долгам?!

— Алиса, вас сегодня попросили не выходить из своей комнаты, — останавливает меня прислуга.

— Что?

Я удивленно смотрю на горничную.

— Не поняла! Это приказ Саида?!

— Да. Так и есть. Сегодня вам нельзя покидать комнату.

А сказать самому? Слабо, что ли?! Или просто не к чести господина Ахмедова мараться в грязи?!

Какая я злая и… голодная! Вот уже несколько дней подряд моя тошнота по утрам становится меньше и меньше, а сегодня меня не стошнило ни разу, пока я чистила зубы. Я чувствую легкий голод. Сегодня у меня хороший аппетит!

Мой желудок громко урчит.

— Мне разрешат спуститься, чтобы поесть?

— Оставайтесь у себя. Вам принесут завтрак в комнату.

Прислуга смотрит с извинениями. Но что мне её извинения?! Она просто делает то, что прикажут. сама ничего не решает.