— Я думаю, что, когда темные силы спасались бегством в Неддра, дружине удалось захватить кого–то из них и он выболтал все, а они уж сделали соответствующие выводы.

Глаза Бэйра расширились.

— Так что, среди союзников были такие, кто мог понимать и говорить на языке темных сил?

— Он называется слуккским, Бэйр, — ответил Араван. — Да, среди эльфов есть те, кто еще может в случае нужды понять и объясниться на этом языке.

Бэйр кивнул, а затем задумчиво произнес:

— Мне кажется, хорошо бы знать этот язык.

— Хороший язык? Ха–ха–ха! — проревел Урус. — Я надеюсь, Бэйр, ты никогда не испытаешь необходимости общаться на нем.

Они некоторое время молчали, но затем Бэйр сказал:

— Переход в Неддра, переход в Адонар… А есть ли переходы в Мир магов, в Вадарию?

— Был один… однажды, — ответил Араван, его крепкий голос вдруг стал тихим и печальным. Он поднялся на ноги и зашагал по склону вниз, к берегу Вирфлы. Бэйр тоже вскочил на ноги, намереваясь последовать за ним, но Урус положил руку на плечо мальчика и жестом показал «нет».

В этот момент на пороге появилась Фэрил:

— Приглашаю вас на чай с печеньем.

Когда Урус с Бэйром вошли в дом, Фэрил посмотрела на них с удивлением и спросила:

— А где Араван?

— Он спустился к реке и предается воспоминаниям,— ответил Урус. — Не переживай, он скоро придет.

Немного позже Араван присоединился к компании, сидящей за чаем. Разговаривали о многом, но только не о Рвн. Араван пребывал в задумчивом и лирическом настроении, из которого его не могла вывести ни одна обсуждаемая за столом тема, а может, это просто так казалось.

В конце чаепития Фэрил сказала:

— Ты знаешь, Араван, я думаю, тебе следует повидаться с Додоной ч спросить у него, где сейчас находится желтоглазый.

Араван глубоко вздохнул:

— Возможно, мне следовало бы… Если бы он не ответил уже на вопрос, который нам разрешено было ему задать.

— Кто такой Додона? — спросил Бэйр.

— Послушай, но ведь он дал ответ на тот вопрос, — ответила Фэрил, — только, как обычно, скрыл суть за оболочкой образов и иносказаний.

— Кто такой Додона? — снова спросил Бэйр.

— Да тоже нечто вроде образа, — ответила Риата. — Весь из себя загадочный.

Бэйр встал из–за стола, вышел на середину комнаты и запел высоким чистым голосом:

Скажи мне, дорогая матушка,

Скажи мне, Араван,

Скажи мне, па по имени Урус

И милая тетушка Фэрил…

Все уставились на него глазами полными изумления, а он снова задал тот же самый вопрос, но уже громовым голосом:

— Кто такой Додона?

— Бэйр, это было бесподобно, — сказала Фэрил. Бэйр, на лице которого было и нетерпение, и раздражение оттого, что его вопрос всеми игнорируется, произнес:

— Может, тетушка, это и было бесподобно, но дело не в этом. Прошу вас наконец, ответьте мне: кто такой Додона?

Фэрил повела плечиком:

— Ой, да ты знаешь, он оракул, и мы нашли его в Кару.

Бэйр нахмурился:

— В пустыне?

Фэрил утвердительно кивнула, а затем с улыбкой обратилась к Аравану:

— Он узнает, где убийца Галаруна… И где серебряный меч.

— Он ответил уже на тот единственный вопрос, который нам разрешено было ему задать, — напомнил Араван.

— Но ведь вопрос, на который он ответил, был мой, — сказала Фэрил. — Не твой. Возможно, он и раскроет тайну, которая не дает тебе покоя.

— Рассветный меч? — спросил Бэйр. Араван медленно покачал головой:

— Время меча, я полагаю, давно прошло. Его следовало обратить против Гифона в Великой Войне Заклятия, по крайней мере так мы предполагали. Нет… если бы мне удалось получить лишь один ответ, то я хотел бы знать, где сейчас находится желтоглазый. Я думаю, если убийца Галаруна будет найден, то будет найден и Рассветный меч, хотя в этом и нет большого смысла.

— Не важно, — сказал Бэйр. — Раз мы ищем желтоглазого, то я пойду с тобой.

Урус посмотрел на Бэйра и покачал головой.

— Но я прошу, па, — настаивал Бэйр.

— Ты еще очень молод.

— Мне почти двенадцать, па!

Бэйр вскочил на ноги и опрометью выскочил за дверь, в темноту сентябрьской ночи.

Урус поднялся, чтобы пойти за ним, но Риата сказала:

— Пусть он пройдется и остынет, дорогой. Завтра он все поймет правильно.

Урус скептически посмотрел на Риату и промолчал. Фэрил снова обратилась к Аравану:

— Ну ладно, так что в отношении Додона?

Араван вздохнул:

— Я подумаю об этом, — он посмотрел на Риату и Уруса, — но не раньше, чем будет выполнен мой обет, данный вам и волку–волшебнику. Если я все–таки пойду в Кару, то это будет после того, как закончится обучение Бэйра владению оружием… Может быть, это произойдет года через три.

Сидя во дворе на скамейке около открытого окна, Бэйр кивнул, а про себя подумал: «Три года, и тогда — в путь».

ЛЕТО 5Э1005 — ОСЕНЬ 5Э1007

(четыре и два года тому назад)

Когда воздушная волна зловещим предзнаменованием прокатилась по всему Митгару, в освещенном колдовским пламенем обиталище Идрала Кутсен Йонг уставился на камень, окруженный ярким ореолом чарующего света…

…и засмеялся от радости, которую приносит неожиданная победа.

И как только смех вырвался из его глотки, яркое сияние камня стало меркнуть.

Чтобы не видеть зловещего свечения, Идрал сощурил свои желтые глаза. Лишь когда ореол вокруг камня начал сходить на нет, некромант решился взглянуть на двадцатидвухлетнего императора. Тот держал на вытянутой руке светящийся камень и, крутясь, как волчок, на одном месте, кричал:

— Я властвую над ними! Я властвую над ними!

Идрал вздохнул, со свистом пропуская воздух между своими острыми зубами, не желая верить услышанному:

— Мой господин?

Кутсен Йонг прекратил крутиться и сунул камень под нос желтоглазому, затем быстро отдернул, подпрыгнул на месте и со смехом повторил:

— Я властвую над ними, Идрал.

— Несомненно, мой господин, но над кем?

— Над йонгами, Идрал. Над всеми йонгами мира.

— Ты властвуешь над драконами, мой господин?