Преисполнившись чисто женским восторгом при виде новых нарядов, Лара надела бледно-зеленое платье, которое оттеняло ее глаза и придавало сияние коже. Грудь, приподнятую благодаря покрою лифа с глубоким вырезом, прикрывал только прозрачный газовый шарф. Зная, что Хантер работает в библиотеке, она сразу же направилась к нему. Было бы невежливо не поблагодарить мужа за проявленную щедрость.

Хантер сидел за столом без жилета. Рукава рубашки были закатаны, ворот распахнут, шея открыта прохладному ветерку, залетавшему в комнату. Он окинул ее беглым взглядом, небрежно улыбнувшись, и вернулся к прерванному занятию. Однако не прошло и секунды, как его взгляд снова обратился к ней.., и застыл.

– Новое платье? – коротко осведомился Хантер, хотя прекрасно знал, что так оно и есть.

Лара отважилась пройти дальше в комнату.

– Как оно тебе?

Выражение его лица не изменилось, но пальцы так крепко сжали гусиное перо, что оно едва не сломалось. Он пожирал ее глазами, впитывая каждую черточку, скользя взглядом по стройному телу.

– Прекрасная ткань, – ответил он ровным тоном, но за его словами угадывалось скрытое напряжение, и ее нервы затрепетали, откликаясь на безмолвный призыв. Он по-прежнему желает ее! Непонятно почему, но это доставило ей удовольствие.

Дразнящая улыбка раздвинула ее губы.

– Ткань? И это все, что ты можешь сказать? В его глазах появился опасный блеск.

– Я мог бы похвалить фасон, но, кажется, большую часть лифа забыли пришить.

– Сейчас в моде низкий вырез, – возразила она. Хантер издал неопределенный звук и снова углубился в лежавшую перед ним расчетную книгу. Лара подошла ближе, делая вид, что интересуется ее содержанием. Она склонилась к столу, скользнув грудью по его плечу. Прикосновение было случайным, но трепет пронзил ее тело. Хантер, очевидно, испытал нечто подобное. Он резко втянул воздух и уронил перо, разбрызгав чернила по столу.

– Между прочим, я работаю, – проворчал он. – Я не могу думать, когда твои груди болтаются перед моим лицом. Уязвленная Лара отпрянула от него.

– Ты сам настоял, чтобы я сшила несколько новых платьев. Я всего лишь хотела показать тебе одно из них. Мне, видишь ли, пришла в голову неудачная идея поблагодарить тебя.

– Ну… – Хантер то ли засмеялся, то ли застонал и схватил ее, прежде чем она успела отойти. Его рука обвилась вокруг ее бедер, крепко обхватив ягодицы. Он зажал жену между колен и уставился на нее жадным взором. – Платье ослепительное! – пробормотал он. – И ты тоже. Честно говоря, на тебя просто больно смотреть.

– Больно?

– Все мое тело – одна сплошная боль.

Притянув Лару еще ближе, он сдернул шелковый шарф с ее шеи и бросил его на пол. С ошеломившей ее внезапностью он зарылся лицом в ложбинку между ее грудей, скользнув полуоткрытым ртом по гладкой прохладной коже, касаясь ее языком.

– Ты сводишь меня с ума, – невнятно прошептал он. Щетина на его подбородке покалывала ее кожу. – Нет, не уходи.., позволь мне…

Лара подпрыгнула, когда его губы нашли ее сосок сквозь тонкий муслин платья.

– Прекрати.., прекрати сейчас же! Он отпустил ее с разочарованным стоном и поднялся на ноги, свирепо взирая на жену с высоты своего роста.

– Ты прекрасно знала, что делаешь, когда явилась сюда, разодевшись подобным образом. Нечего винить меня за то, что я проглотил наживку.

Лара нагнулась, шаря по полу в поисках шарфа.

– Я.., я не предполагала, что рискую быть изувеченной.

– Тебе известно, как называют женщин, которые намеренно возбуждают мужчин, а затем оставляют их с носом?

– Нет! – огрызнулась она.

– Кокетками.

– Я не пыталась кокетничать с тобой. Возможно, я рассчитывала на комплимент, поцелуй, наконец, но едва ли могла вообразить…

– Мои чувства к тебе не исчерпываются поцелуями. Проклятие, неужели ты думаешь, что мне легко жить с тобой под одной крышей, не смея даже прикоснуться к тебе?

Лара уставилась на него с растущим замешательством и смутным чувством стыда. Выходит, она ошибалась. Оказывается, он желает ее настолько, что ему мучительно даже жить рядом с ней.

– Я хочу заняться с тобой любовью, – продолжил Хантер с хриплыми нотками в голосе. – Я хочу видеть тебя обнаженной, целовать везде.., ласкать так, что ты начнешь умолять меня остановиться. И просыпаться по утрам, сжимая тебя в объятиях. И слышать, как ты говоришь мне… – Он осекся и крепко сжал челюсти.

Лара нервно поежилась.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Я не понимала, что ты все еще желаешь меня.

– А это тебе ни о чем не говорит? – Он схватил ее за запястье и притянул руку к низу своего живота. Не обращая внимания на протестующий визг, он удерживал ее руку у своего затвердевшего, напряженного естества до тех пор, пока его жар не опалил ее ладонь. Другой рукой он крепко прижимал ее к себе. – Вот что происходит каждый раз, когда я нахожусь с тобой в одной комнате. Твердый, посиневший петушок – достаточный признак того, что мужчина желает тебя.

Воспоминания об их близости нахлынули на Лару. Его пульсирующая твердая плоть пугала ее. Слишком хорошо она помнила резкие удары, похожие на внутреннее избиение, после которого оставались только ноющая боль, горечь бессилия и стыд. Никогда, больше никогда!

– Мне нет никакого дела до твоих интимных частей, – сдавленным голосом проговорила она, пытаясь отдернуть руку, но он не позволил.

– Я мужчина, а не евнух. Я не могу целовать тебя, трогать и останавливаться на этом! – Он прильнул губами к выемке на ее шее, и она вздрогнула. – Позволь мне прийти к тебе ночью. Я старался быть терпеливым. Но я не могу больше ждать!

Чуть не плача, Лара наконец освободилась и попятилась от него на несколько шагов.

– Извини. Я не могу, не могу… Не знаю, зачем я… Прошу тебя, отправляйся к леди Карлайсл.

Упоминание о бывшей любовнице стало последней каплей. Лицо Хантера исказилось от гнева и презрения.

– Возможно, я так и поступлю.

Лара стояла неподвижно словно статуя, глядя, как он подошел к столу и схватил конверт.

– Кстати, – отрывисто произнес Хантер, – я только что получил письмо от лорда Ньюмарша. Он состоял в парламентском комитете, который занимался проверкой тюрем. Это ты хотела знать.

Он швырнул ей письмо, и Лара сделала неуклюжую попытку поймать его. Свернутая бумага пролетела мимо ее пальцев и упала на пол.

Стремительно выходя из комнаты, он не удержался от того, чтобы напоследок не бросить через плечо:

– Идите же, помогайте убогим и сирым, леди Щедрость! Лара подняла письмо и смерила захлопнувшуюся дверь испепеляющим взглядом.

– Сладострастный козел! – процедила она, но тоненький голосок вины пробился через ее раздражение. Хантер прав; она знала, что делает. Ей хотелось, чтобы он восхищался ею, хотелось вызвать в нем желание. И дернуло же ее провоцировать его, если она не намерена с ним спать. Неужели трудно было держаться от него подальше и наслаждаться приятными, но сдержанными отношениями, которые у них сложились в последнее время?