— Вы здесь ничего не трогали? — повернулся Чертанов к старшему лейтенанту, застывшему немного поодаль.

— Я же понимаю, — обиженно протянул парень. — Не первый год в милиции. Мы приехали, как только был получен сигнал. Сразу оцепили территорию и никого больше не пускали. Ждали вашего появления.

— А кто позвонил?

— Телохранитель Куприянова. Убийство произошло, можно сказать, на его глазах.

— Он здесь?

— Здесь, — мгновенно отреагировал старший лейтенант.

— Позовите его.

Инспектор быстро вышел и появился в сопровождении плотного, хорошо одетого молодого человека лет двадцати шести — двадцати восьми. Взгляд у него был прямой и одновременно очень настороженный. Чертанов пытался рассмотреть в его глазах нечто похожее на печаль от гибели босса, но увидел только холод. Похоже, что парень блестяще справлялся с мониторикой. Попробуй разобраться, какие же вулканы клокочут у него внутри.

Чертанову достаточно было одного взгляда, чтобы понять — перед ним настоящий профессионал. От такого трудно ожидать откровенности. Его невозможно расположить к себе предложенной сигаретой, а тем более слепить из него союзника. Такие люди всегда играют за свою команду, не зависят от обстоятельств, пусть даже их шеф лежит с простреленным черепом на полу грязной общественной уборной.

— Майор Чертанов, — коротко представился Михаил.

— Ковалев Дмитрий.

— Вы были телохранителем Куприянова?

Важно разговорить собеседника, а потому следует начать разговор с малозначащих вопросов, на которые уже известен ответ. Но таковы правила игры.

— Да. Я работаю… точнее, работал у Куприянова два года.

— А прежде на него покушались?

И все-таки у парня нервы имелись — глаза заблестели, что свидетельствовало о внутреннем напряжении.

— Полтора года назад было три таких случая, но мы сумели их предотвратить, — в голосе телохранителя прозвучала отчетливо различимая гордость.

— В последний год в адрес Куприянова поступали какие-нибудь угрозы?

Парень отрицательно покачал головой:

— Нет. Борис Егорович даже сократил охрану с четырех до двух человек.

— А где же в момент выстрела был второй телохранитель?

— Он находился около машины. Я же пошел вместе с Борисом Егоровичем.

— Прежде чем он прошел в туалет, вы осмотрели помещение?

Брови телохранителя сдвинулись.

— Да. Я заглянул в туалет, но не обнаружил ничего подозрительного, — собравшись, спокойно отреагировал Дмитрий.

— Что же произошло потом?

Чертанов буквально впился взглядом в спокойное лицо телохранителя, пытаясь отыскать на нем признаки растерянности.

— Я был снаружи и ничего не видел, — по-прежнему спокойно ответил телохранитель.

— Хм… Вы что, не видели, как он упал? — искренне удивился Чертанов, стараясь отметить в лице Дмитрия малейшие изменения.

И они произошли — уголки губ слегка дрогнули. Это следовало воспринимать как улыбку. Но тотчас его лицо приобрело прежнюю суровость.

— Скажите мне, только ради бога откровенно, вы подсматриваете за своим начальником, если тот отлучится… по большому делу? — И, не дождавшись ответа, победно добавил: — Ну, вот видите! В туалете никого не было. В мою обязанность входило оставаться снаружи и прикрывать его от возможной опасности. Но кто мог предвидеть, что снайпер выстрелит через окно?! Тем более что мы с самого начала не планировали здесь останавливаться.

— Вот вы не рассчитывали, а кто-то предвидел такую ситуацию… Когда же вы вошли внутрь?

— Как только услышал падение тела… Борис Егорович уже лежал на полу.

— Вы сразу поняли, что он мертв?

— Разумеется! Поверьте мне, на своем веку я насмотрелся на трупы и не знаю ни одного человека, кто оставался бы в живых с дыркой в затылке величиной с куриное яйцо!

Аргумент был серьезный.

— Понятно. И каков же был ваш первый шаг?

— Я даже не стал подходить к телу, позвонил в милицию… И все!

— Вы могли бы сказать, кто желал смерти вашему боссу? — откровенно спросил Чертанов.

Куприянов лежал в двух метрах от разговаривающих. Правая рука согнута и находилась под животом, зато левая вытянута далеко вперед, а пальцы слегка сжаты, словно он пытался ухватить своего невидимого противника.

— Да кто угодно! — с неожиданной эмоциональностью отвечал телохранитель. — Большие деньги всегда порождают большую зависть.

— Это могли быть, скажу так… его коллеги по бизнесу?

Лицо телохранителя на некоторое время застыло. Подбородок недовольно дернулся.

— Только не из его круга. Сразу хочу оговориться, что они, конечно, не люди чести, но до такого никогда не докатятся. А потом, это было бы слишком явно, каждый из них на виду. Такое не утаишь.

— А с кем Куприянов был в тесном контакте?

— Всех сразу и не упомнишь. Были у него зарубежные партнеры. Из Германии, Франции… Он очень тесно контактировал с Покровским. Даже вместе вели какие-то дела. В правительстве общался с Макаровым.

— Понятно… Вы не откажетесь продолжить нашу беседу в случае необходимости?

— Всегда в вашем распоряжении, — отвечал охранник и, слегка кивнув, вышел на улицу.

Присев на корточки, Чертанов принялся изучать труп. А собственно, чего тут разглядывать? Стопроцентный мертвяк, каких за долгие годы работы в МУРе ему пришлось насмотреться предостаточно. Слегка повернув голову убитого, Михаил увидел, что тот лежал с открытыми глазами. Смерть была мгновенной, но назвать ее легкой не поворачивался язык.

— Каково тебе? — повернулся Чертанов к старшему лейтенанту, который продолжал стоять в проходе.

Дернув плечами, тот откровенно ответил:

— Хреново! Вот так… да еще в уборной!

Михаил выпрямился. Сказано было в самую суть. Следовательно, кому-то была выгодна смерть Куприянова именно в сортире, чтобы он погиб непременно со спущенными штанами. В любом случае над этим следовало крепко подумать.

Выстрел был произведен в окно откуда-то сверху, это ясно. В пределах километра не наблюдается ни одного высотного здания, если не считать водонапорной башни сразу за дорогой. По всей видимости, стреляли именно оттуда. Во всяком случае, траектория как раз подходящая. Стрелял снайпер, это точно! Пуля прошла в открытое окно под очень неудобным для стрельбы углом. Снайперу потребовалось всего лишь мгновение, чтобы прицелиться и произвести выстрел. Сколько же мог Куприянов находиться у открытого окна? Какие-то секунды. Ровно столько, чтобы расстегнуть брючный ремень и приспустить штаны.

Отсюда можно сделать вывод, что снайпер был прекрасно осведомлен о том, что Куприянов объявится именно в этом месте и непременно в этом сортире. Вот только откуда у него такая осведомленность? По словам телохранителя, они вообще не собирались делать здесь остановку.