Вот этим меня не напугать.

– Смотри, я похвастаюсь твоей матери, как ты хорош в постели.

– И что мне будет?

– Ничего, – я пожала плечами.

Но вряд ли она будет рада.

У него дрогнули ноздри. Не будет, это точно.

– Никаких глупостей. И будешь жить.

– Хорошо, – сказала я. – Зачем мне делать глупости?

Он сощурился, разглядывая меня.

– И все же, каким образом ты оказалась здесь?

Я небрежно пожала плечами. Улыбнулась.

Мы договоримся. Пусть не сейчас, но договоримся.

– Через постель, – сказала я.

* * *

Я сидела, смотрела, как Томас пьет чай. Не спеша, расслабленно. Как улыбается мне. Кажется, чуть-чуть виновато. Или это моя фантазия?

Честен сказал – он не знает. Слишком принципиальный правильный парень, ему не надо знать про все эти дела. У него своя работа. Сказал – отец знает, Томас – нет.

Сомневаюсь, можно ли верить.

А если нет – то зачем эта игра? Зачем врать мне?

Сказал еще – на телеграфе работают свои люди, и мои сообщения просто не дойдут. Уехать мне не позволят. Если я не буду высовываться, если буду вести себя как надо, то меня не тронут и позволят тут жить.

Да, это своего рода тюрьма, я под наблюдением. Но тюрьма со всеми удобствами.

Вот – чай и булочки с корицей, просто язык проглотить можно, как вкусно…

Я буду осторожной.

Торопиться мне некуда, да от меня и не требуется ничего особенного. Моя помощь не требуется, у них давно все отлажено.

– Как вы себя чувствуете, миссис Гарарт? – Томас, кажется, искренне переживал за меня. – Все хорошо?

Наверно, я бледная…

– Спасибо, уже лучше, – сказала я. – Я бы хотела завтра прогуляться верхом. Вы не составите мне компанию.

С Томасом меня отпустят. А я… проверю, пожалуй, рамки допустимого, посмотрю окрестности и подумаю, как дальше быть.

И все же, сомневаюсь, что привыкну когда-нибудь к женскому седлу. Но лучше так.

Для первого раза лучше не нарываться и не лезть в город, просто по полям, может быть в деревню рядом.

К морю.

Середина лета. Кузнечики трещат в траве, зеленые поля пахнут пряным медом… так чудесно. Я всю жизнь провела в городе, а тут все иначе. Тишина и покой, если забыть…

Что же мне делать?

Томас едет рядом, внимательно поглядывает на меня.

– Все хорошо, миссис Гарарт? – говорит он. – Вы второй день словно сама не своя.

– Все хорошо.

Томас не поверил.

– Мартин что-то сказал вам? Что-то не то, да? Он иногда не думает, что говорит, забывает, что находится в приличном обществе, а не среди своих матросов… Не сердитесь на него, он неплохой человек, просто образ жизни накладывает отпечаток.

Не знаю, что рассказал Честен, но я могу придумать свою версию.

Да, я знаю его.

– Ничего особенного, Томас, не берите в голову. Дело в том, что я встречала его в Эрлсгарте, – начала осторожно. – Удивительно, как люди могут встретиться в таком большом городе…

– И он ухаживал за вами? – предположил Томас. – О, простите, мэм, я вовсе не хотел обидеть вас, не подумайте ничего такого… Я просто слишком хорошо знаю Мартина, он не упустит случая… а вы такая красивая молодая женщина…

Он смутился, поджал губы. «Простите». Странно на самом деле, что управляющего, ведущего все дела острова уже без малого десять лет – так легко смутить. Или все дело в том, что я женщина, а он больше привык вести дела с мужчинами? Я видела и такое…

Про красивую и молодую – было слишком, мне уже за тридцать. Я не так молода и никогда не была особенно красива… хотя, не важно, конечно, в устах Томаса это просто вежливость. Он не Рикхард… Рикхарду я верила, не сомневаясь, когда он говорил о моей красоте.

Не важно. Лучше не думать о Рикхарде совсем.

Про знакомство – удобная версия.

– Да, – сказала я. – Не сказать, что сильно ухаживал, но… Тогда я жила одна, мой муж был в Галендаре, с императором, у него всегда было так много работы… А ваш брат… видимо, он решил, что я слишком скучаю без мужского внимания, – я замолчала ненадолго, не уверена, как далеко можно зайти. – Простите, это, пожалуй, очень личное, наверно не стоит об этом.

– Да-да, конечно, вам не стоит… вернее, я хотел сказать, это не мое дело, наверное… Миссис Гарарт, я… – он смутился окончательно, потом кашлянул. – Ваш муж был знаком с императором?

Попытка сменить тему? Или наоборот – узнать что-то важное?

Все карты я ему не раскрою, но намекнуть… почему бы и нет?

– Да, – сказала я. – Мой муж получил титул за личные заслуги в Галендаре. Это было воля Его Величества. Я тоже была представлена ему.

Томас глянул на меня почти испуганно.

– Вы видели императора? То есть на самом деле, вблизи.

– Так же близко, как вас сейчас.

Куда ближе, но не будем об этом. Я невольно улыбнулась. Все же, не смотря ни на что, Томас так и остался провинциальным мальчишкой.

«Ого!» – как-то невнятно, почти потрясенно буркнул он.

– И как он? – спросил и тут же сморщился, глупо прозвучало. – Я хотел спросить, что он за человек? Я видел только фотографии в газетах, это все так невероятно.

– Обычный человек, – сказала я. – Если не знать кто он, то и не догадаться. Я получала титул из его рук… Честно говоря, очень волновалась тогда, мало что запомнила. Но дворец так шикарен…

Наверно, не стоит подробностей. Важно то, что меня видели при дворе, я встречалась с императором. Есть люди, которые знают меня, случись что… могут узнать. Я не такая уж одинокая женщина, как может показаться, у меня есть связи.

– Это было уже после смерти Эварда, – сказала я. – Мне очень помогли его старые друзья, как благодарность за все, что Эдвард делал…

В какой-то степени все так и есть, если только можно назвать Рикхарда его другом. Только вот сам Эдвард здесь совсем не причем. Мне так интересно становилось временами – что он за человек. Рикхард говорил, что семьи у него не было, ни жены, ни родителей… Были двоюродные сестры, но они тоже получили свое, как компенсацию за нашу авантюру…

Боже мой, я так часто говорю об Эдварде, что мне кажется, он действительно был моим мужем, я действительно знала его.

Зеленые холмы… море шумело внизу, у скал. Можно спуститься, побродить по берегу, отдохнуть от этого проклятого седла.

Я бы поплавала. Интересно, насколько здесь теплая вода? Я бы с удовольствием… Но купаться вдвоем с малознакомым мужчиной я не рискну. Даже не потому, что стесняюсь раздеваться, у меня даже купальный костюм есть… в смысле, есть дома, не с собой, конечно. Но какой в нем смысл, если одной мне нельзя, а Томаса я, пожалуй, буду смущать, еще что-то не то подумает.