И в этот момент Корж нанес удар. Метил в шейные позвонки. Но мужик каким-то чудом увернулся. И камень опустился ему на плечо.

Мужик взвыл от боли, развернулся к нему лицом. Направил на него «наган». И сразу же нажал на спусковой крючок. Послышался холостой щелчок, второй.

– Зря тужишься, – зло просипел Корж. – Барабан пустой…

– А хера тебе!

Мужик не растерялся. И швырнул в него разряженный «наган». Корж увернуться не смог. «Наган» угодил ему в голову. Из глаз посыпались искры, в ушах зазвенели колокола. Весь мир вдруг зашатался.

У Коржа подкосились ноги, он медленно осел на землю. Голова кружилась, душу мутило. Но он все же оставался в сознании. Видел, как мужик запрыгивает в машину, дает задний ход, разворачивается и уходит в обратном направлении. Все, рыба вырвалась из сетей. Потому что сети оказались гнилыми.

– Да кто ж знал, что он такой крутой, – удрученно пробубнил Пупс.

– Он чо, в натуре, вор? – спросил Леньчик. Место, куда его саданул мужик, распухло. Конкретный шишак.

– Да понтовался, – пренебрежительно махнул рукой Корж.

У него тоже шишка будь здоров. Хорошо, «наган» вскользь прошел, а то мог бы и череп проломить.

– А может, и не понтовался, – покачал головой Пупс.

Корж кивнул. Может быть, и так. Во всяком случае они не стали задерживаться в тех местах, где их так круто обломали. Пришли в себя, зализали раны и вперед – куда глаза глядят. Остаток ночи, все утро, полдня лесом, и ни часу – полем. Нельзя им было показываться людям на глаза. Менты их ищут. А может, уже и блатная братия на ушах стоит – под ружье братков поставили и за ними по следу пустили.

К исходу дня наткнулись на полуразрушенный охотничий домик. Двери нет, стекол в окнах нет – зато стены целы и пол сухой. Есть куда задницу умостить.

Жрать нечего. Зато есть шприц и доза. Пупс уже раствор готовит.

– Это последнее, – убито сказал он. – У меня больше нет…

– И у меня, – напрягся Корж. У него было немного опия. Но сегодня утром закончился.

– У меня есть, – сказал Леньчик так, будто в тяжком грехе сознался. – Много…

– Что ж ты раньше молчал? – облегченно вздохнул Корж.

– Так это не опий. Не героин… Синтетика…

– Крэк? Экстази?

– А хрен его знает. Но прет конкретно. На подвиги тянет… Правда, я не пробовал. Мне сказали.

– Кто сказал?

– Да мужик, который мне в придачу к товару «наган» толкнул. Говорит, его друг химик у себя в конторе синтезировал. Что-то там по секретным рецептам «третьего рейха». Полный атас, говорит. Фашисты солдат своих пичкали. Типа, чтобы в атаку шли без всякого страха…

– Значит, даже не пробовал?…

– Не-а…

– Страшно?

– Ага…

И Коржу страшно. Вдруг Леньчику какую отраву подогнали? Все тогда подохнут, как крысы. Но куда страшней без дозы оставаться. Ломка начнется, мутота.

Конец жизни…

– Знаешь, как раствор делать? – спросил он.

– Да объяснили…

– Тогда давай, запаривай…

Корж укололся первым. И сразу ощутил подъем жизненных сил. Прихода, как от опиума, он не поймал. Зато почувствовал, как в душе у него поднимается боевое знамя.

– Эй, пацаны, а это круто!

Казалось, не силой мышц он на ноги встает, а будто за спиной крылья раскрылись – они с места его поднимают. Легкость невообразимая. Неудержимо потянуло на подвиг. Усталость и все страхи как рукой сняло.

Шприц пошел по кругу. Леньчик ширнулся, за ним Пупс.

– Надо идти, пацаны! – Не дожидаясь их, Корж вышел из избушки.

Он шел, не зная куда. Лишь бы идти. В этом состоянии и море по колено, и горы по плечу. Сейчас ему казалось, что он способен перевернуть весь мир. И даже точка опоры ему не нужна…

Вася Курчан забросил автомат за плечо. Первый час ночи. По уставу караульной службы он должен держать оружие на изготовку. Но так носить автомат тяжело. Не потому, что Вася такой слабый, а потому, что ему через пару недель на дембель. Пацаны, с которыми он призывался, уже дома – водку жрут, баб топчут. А он все еще лямку армейскую тянет. Не хочет командир домой его отпускать. Мало того, в караул с молодыми ставит. Типа, нехватка личного состава. Вот сам бы и заступал на пост, рожа майорская.

Вася с ненавистью посмотрел на охраняемые склады. Если б оружие там было, а то барахло всякое. Кому оно на фиг сдалось?… А если и сунется кто, Вася под пулю или под нож не полезет. Хватит, он свое отслужил…

Часовой широко зевнул. Спать хочется, аж глаза на задницу натягиваются.

Еще чуть-чуть – и на ходу вырубится. Но так нельзя… Может, на второй пост сходить? Там Юра Мыльный, земляк. Ему до дембеля всего полгода осталось. Такой же «дед», с Васей на равных держится.

Юра встретил его окриком.

– Стой! Чья идет? Моя пиф-паф будет!…

– Своя идет. С бутылкой… – в тон ему откликнулся Вася.

– Своя – стоять, бутылка – ко мне…

Бутылки-то как раз и не было. А жаль. С каким удовольствием они бы сейчас раздавили пузырек. Об этом они и помечтали, прохаживаясь вокруг склада.

– Скоро дома буду, нажрусь аки свинья, – сказал Вася.

– Везет людям…

– Слушай, а чего мы ходим, как идиоты. Вон вышка, там хорошо, сухо.

Покемарить можно…

– Ночью на вышку нельзя, – пожал плечами Юра. И махнул рукой. – Давай, полезли. Надоело ходить… На вышке они сбросили опостылевшие автоматы.

Улеглись рядком. Закурили. По уставу нельзя, но если очень хочется – то можно…

– Хорошо, – сказал Вася.

– Бабу бы еще, вообще бы класс был…

– Бабу… До бабы тебе еще полгода терпеть…

– Да уж, у меня тут в Нырковке милаха есть. Ох и баба, скажу тебе.

Кровь с молоком. Завтра в самоход пойду. Первача мне нальет, сама постелется…

Правду говорил Юра или трепался – Васе было все равно. Под его сладкоречивый треп он начал погружаться в дрему. И Юра стал затихать. Речь его сделалась вялой, язык начал заплетаться. Юра тоже засыпал…

Вася уже почти сомкнул веки, когда вдруг увидел черную фигуру. И услышал топот ног – кто-то во весь опор поднимался на вышку.

– Эй! Кто там? – с перепугу взвизгнул он. Схватился за автомат. Но было уже поздно. Что-то тяжелое со всего маху опустилось Васе на голову. Свет померк перед глазами – будто кто-то тумблером отключил сознание…

– А мы их случаем не того?… – опасливо спросил Пупс.