Разумеется, Козаков никуда не уехал. Он не собирался поправлять здоровье и даже думать не желал об отмене семинара.

– Мое здоровье еще никогда не чувствовало себя лучше, – кричал он в трубку, – и надо быть полной дурой, Анжелика, чтобы отменить все встречи на целую неделю! У меня в жизни не было такой самостоятельной секретарши! Карину Александровну можете назначать на любой день. Я здоров.

– При всем уважении, Алексей, я думаю, вам стоит немного прийти в себя.

– Это вы не в себе, Анжелика, если решили по собственной инициативе отменить встречу с кинокомпанией. Пять лет мои книги прекрасно продаются, но еще не было ни одного предложения о съемках фильма. А эти ребята настроены очень серьезно, неужели вы не понимаете? Я нажалуюсь Кате, и вас моментально уволят!

– Как вам будет угодно, – без всякого выражения произнесла я.

Я не рассердилась и не обиделась. Фильм, снятый по книге, и в самом деле мог сильно изменить жизнь знаменитого мистика. И если он слишком эмоционально реагировал на любую задержку, это вполне можно было понять. Когда не ждешь ничего для себя лично, мотивы других людей становятся на удивление ясны и понятны, и это еще одно из несомненных преимуществ, которые дает женщине уродство.

Я позвонила в офис кинокомпании в тот же день, и новая встреча была назначена на конец ноября, сразу же после возвращения Карины Александровны из отпуска.

И как бы ни сердился Козаков, дело было сделано, и ему не оставалось ничего другого, кроме как смириться с тем, что приготовило в этот раз сущестование. Он провел неделю наедине с Лией и ни разу не соизволил высунуть нос из квартиры. Причем к концу этой недели он был настроен так миролюбиво, что даже одобрил мой текст о рыжих женщинах, написанный для мужского журнала.

А в первую пятницу ноября он приехал на семинар и снова прошел босиком по коридору свежевыкрашенного трехэтажного дома у реки. К чести мистика, надо отметить, что он прекрасно умел учиться на собственных ошибках, а потому сначала поднялся на второй этаж и оставил там свои дорогие ботинки из мягкой коричневой кожи, и только после этого спустился вниз. Он плавно проследовал к залу, где его уже ждали последователи кармических теорий, и поднялся на возвышение.

– Я рад вас видеть, – просто сказал он, – и рад, что вы захотели видеть меня. Надеюсь, каждый найдет здесь то, что ищет.

Мистик улыбнулся и внимательно обвел глазами зал, который на этот раз был заполнен практически до отказа.

– Похоже, что многие сегодня приехали впервые, и я хочу познакомиться с каждым.

Зал зашевелился, и к возвышению, на котором стоял Козаков, потянулась длинная змейка.

Он здоровался и что-то говорил последователям кармических теорий. Из дальнего конца зала мне не было слышно слов, но я видела, что уже в те первые минуты по лицу знаменитого мистика стекали мелкие капельки пота.

Когда приветствия были закончены, Козаков уселся на стул и еще раз внимательно осмотрелся.

– Ну и что вы притихли? Может, вы ждете, что я буду учить вас жить? Хрен вам, просветленные! Сегодня все наоборот: вы говорите, а я слушаю. Ты, – тут мистик крайне нетактично указал пальцем в глубину зала, – выходи сюда.

Мы подождали, пока невысокая девушка в очках выбралась на возвышение и встала рядом с мистиком.

– Ну, говори! – нетерпеливо дернул плечом он.

– А что говорить? – спросила она.

– А я откуда знаю? Ты сама вышла ко мне, никто тебя силой не тащил. Значит, тебе есть что сказать. Так что не стесняйся, мы слушаем тебя очень внимательно.

Последователи кармических теорий дружно хохотали, и я бы совсем не хотела оказаться на месте несчастной девчонки, которая растерянно хлопала глазами и не могла произнести ни слова. На вид ей было не больше двадцати, и она явно многое бы отдала, чтобы оказаться в тот миг как можно дальше от мистика и всех его просветленных последователей.

– Ну? – выжидательно произнес Козаков. На какую-то долю секунды мне показалось, что девчонка заплачет, но она закусила губу, сжала руки в кулаки и громко крикнула:

– Вы все придурки!

После чего спрыгнула с возвышения так резко, что очки в толстой оправе подскочили у нее на носу, и бегом кинулась за дверь. Не знаю, получила ли она то, за чем приехала на семинар Козакова. Но одно мне было ясно: в обозримом будущем она вряд ли будет интересоваться кармическими теориями.

Мистик проводил взглядом девчонку, а затем откинулся на спинку стула, устроился поудобнее и положил руки на колени ладонями вверх. При этом лицо у него было очень довольное, как будто именно на такой поступок он и рассчитывал, предлагая ей говорить.

– Следующий, – бесстрастно сказал Козаков, и, к моему удивлению, на сцену вышли сразу несколько человек.

– Вы все хотите высказаться? – невозмутимо поднял бровь мистик. – Очередей я не признаю, так что говорите все вместе!

И они начали говорить – сначала голоса звучали еле слышно, но постепенно становились все громче, а потом заговорили и те, кто сидел в зале. Последователи кармических теорий кричали, смеялись, пели и завывали на все лады, и их голоса сливались в самый странный хор из тех, что мне когда-либо приходилось слышать. Отдельных слов было не разобрать, их речи смешивались и улетали вверх в полном беспорядке. Очень может быть, что каждый из них говорил о чем-то важном, вот только услышать это важное было совершенно невозможно… Не удивлюсь, если нечто подобное можно было много лет назад наблюдать в Вавилоне.

Между тем мистик медленно покачивался на своем стуле, прикрыв глаза, как будто происходящее не имело к нему ни малейшего отношения.

После ужина я поднялась наверх. В этот раз я заранее позаботилась о моем размещении, и меня ждала маленькая комнатка на третьем этаже с окнами на реку.

Не зажигая свет, я распахнула ставни, и холодный воздух с реки хлынул мне в лицо. На улице было темно и влажно, плотные облака застилали небо, скрывая звезды, луну, а также и все другие, пока неизвестные науке светила.

Мой телефон зазвонил через несколько секунд.

– Анжелика, – голос Козакова больше не был ни глубоким, ни бархатным, он звучал глухо и хрипло, – у меня к вам очень важная просьба. Пожалуйста, спуститесь к реке и принесите мне немного воды.

Он не стал дожидаться моего ответа. И надо ли говорить, что просьба знаменитого мистика гораздо больше была похожа на приказ?

Что ж, мне случалось выполнять и более странные задания. Я открыла дверь и спустилась вниз. В кухне на первом этаже я захватила небольшой пластмассовый графин.

В темноте река казалась мутной и зловещей. Сложно было даже представить, что именно в этом месте я купалась три месяца назад, и солнечный свет заливал все вокруг, и зеленые деревья ласково склоняли свои ветви к земле. К счастью, тот, кто все это придумал, дал мне достаточно здравого смысла, чтобы не пугаться темноты.