«ШАЛЬКЕ» И В САМОМ ДЕЛЕ ОДНА БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ. И ЕСЛИ КТО-ТО ПОКИДАЕТ ЕЁ, ЭТО ОСТАВЛЯЕТ БО́ЛЬШИЙ СЛЕД, ЧЕМ ГДЕ-ЛИБО ЕЩЁ.

КАК НИКТО ДРУГОЙ, МАНУЭЛЬ НОЙЕР – ЧАСТЬ ЭТОЙ СЕМЬИ.

«Шальке» и в самом деле одна большая семья. И если кто-то покидает её, это оставляет бо́льший след, чем где-либо ещё. Как никто другой, Мануэль Нойер – часть этой семьи. Когда он подписал первый контракт, он не переехал в «лучшее место», где трава зеленее, воздух чище, а магазины дороже. С 2004 по 2007 год он жил со своим отцом Петером на Вайльхенштрассе, очень скромной улице района Гельзенкирхен-Бекхаузен, к юго-западу от Бюр-Митте, на границе с другим городом, Гладбеком. Кроме того, он часто возвращался на Алленштайнер Штрассе в районе Бюр, где ему принадлежит половина двухквартирного дома, которую он перестроил. Во второй половине проживает его мать Марита. Вплоть до переезда в Мюнхен Нойер постоянно жил в Гельзенкирхене.

В Гельзенкирхене говорят, что некоторые фанаты почувствовали себя преданными Нойером. Ведь в трудные времена они поддерживали и защищали его. Он был одним из них, и за это ему прощались многие ошибки. Тем, что Нойер тогда за относительно короткое время приобрёл уверенность в себе, он обязан не в последнюю очередь поддержке болельщиков. Без них, вероятно, он бы не справился. Это разочарование можно понять. В семье всё переживается более эмоционально, как хорошее, так и плохое.

Фанаты говорили, что, если Нойер вернётся на арену «Шальке» в форме «Баварии», его встретят громким свистом. Хотя многие более трезво смотрели на ситуацию, а некоторым было просто плевать. Однако крикливых всё же слышно в первую очередь. Были и такие, кто говорил: «Это не так уж и плохо. Здорово, что один из нас, из Гельзенкирхена, стал чемпионом мира».

Истории с Тоном и Леманном

В истории «Шальке» было ещё два случая перехода игрока в другую команду, которые вызвали волну недовольства, хоть и не такого сильного, как в случае с Нойером. В 1988 году молодой Олаф Тон перешёл в «Баварию». Футболист привлёк внимание мюнхенского руководства за несколько лет до этого, во время легендарного полуфинала битвы за Кубок Германии между этими двумя клубами, который закончился ничьей 6:6. Тон, которому тогда было 18 лет, забил великой баварской команде три мяча, и «Шальке» и все вокруг чтили нового героя.

Как и Нойер, Тон родился в Гельзенкирхене. Он начал играть в футбол в клубе «Хорст Эмшер», но в возрасте 14 лет перешёл в молодёжную команду «Шальке». Когда Тон ещё был ребёнком, он спал в форме «Баварии». Парень из Гельзенкирхена, который был фанатом баварцев, в то время это не было таким необычным, как может показаться сегодня. «Бавария» представляла немецкий футбол на европейской арене. Когда клуб мерился силой при свете прожекторов стадиона с другими великими командами, зрители в Рурской области, как и все, болели перед экранами телевизоров. Баварцы образовывали скелет немецкой сборной, чемпиона Европы-1972 и чемпиона мира-1974. В финале ЧМ-1974 в стартовом составе были сразу шесть игроков «Баварии», что также впечатлило юного Тона. Футболист рассказывает журналу 11 Freunde (нем. 11 друзей): «Мне было шесть лет, и я обожал Герда Мюллера. Вот так просто. После финала чемпионата мира-1974, в котором он забил победный мяч нидерландцам, стало окончательно ясно: Герд Мюллер – мой герой, а «Бавария» – на тот момент мой клуб».

Едва ли кто-то обиделся на Тона из-за смены клуба. Возможно, потому, что в то время разрыв между «Баварией» и «Шальке» был просто огромный. «Шальке» тогда ещё играл во второй Бундеслиге, а по окончании сезона-1987/88, последнего сезона Тона в команде, мог опуститься ещё ниже. Что делать в такой команде тому, кто играет в национальной сборной? Переход Тона в «Баварию» был в определённой степени неизбежен. Возможно, некоторые следили за ним и дальше и гордились им. Плюсом было и то, что он привёл в порядок бюджет «Шальке» – «Бавария» заплатила за защитника 1,7 миллиона евро (в пересчете на современный курс) – по тем временам уйма денег. В следующем сезоне, когда пришёл новый игрок из Рурской области, «Бавария» стала чемпионом Германии.

История с Йенсом Леманном была круче. Мануэлю Нойеру было 12, когда в 1998 году Леманн повернулся спиной к «Шальке» – после десяти лет контракта с командой, в течение которых он 274 раза защищал ворота «горняков» в первой и второй Бундеслигах. Сначала Леманн перешёл в «Милан», однако через полгода вернулся в Германию и подписал контракт с соперником, дортмундской «Боруссией». Нойер рассказывал: «Я не ненавидел его за это. Я не отказался от мысли о том, что он – мой кумир». У Леманна в Дортмунде было больше проблем, чем в «Шальке». Ещё во время первой контрольной игры в Оснабрюке он подвергся оскорблениям группы болельщиков, которые, кроме прочего, скандировали: «Леманн, вон, свинья из «Шальке». Подобные выкрики также слышались и в первой домашней игре Бундеслиги. В апреле 1999 года в Ростоке Леманна удалили с поля за то, что он дернул за волосы игрока «Ганзы» Тимо Ланге. Это была первая красная карточка за его карьеру. Леманн не исключает, что его поведение было связано и с враждебным отношением фанатов: «Я не знаю, может, продолжающиеся оскорбления в какой-то момент сломили меня».

В последующие несколько лет оскорбления в адрес Леманна со стороны болельщиков «чёрно-жёлтых» не стихали. В контрольном матче в Арнсберге Леманн даже ввязался в драку с фанатами. Во время другой контрольной игры в Бельгии в его адрес прилетали фразы вроде «Пусть твой сын сдохнет!» (На тот момент сыну Леманна Матсу было два года.) В итоге состоялась встреча с фан-клубами «Боруссии», на которой также присутствовали противники Леманна, заявившие, что он якобы сам когда-то сказал: «Я скорее умру, чем буду играть за «Боруссию Дортмунд».

История Леманна больше походит на историю Нойера, чем Тона. Тон играл в то время, когда ультрас ещё не было. Болельщики безоговорочно преданы «своей территории», проводя жесткую границу с другими. Тон – безобидный мальчик с естественной симпатией к известному клубу «Бавария», и в его время в «Шальке» это едва ли кому-то мешало. Леманн же, напротив, открыто признавал себя частью «Шальке», что подразумевало неизбежный конфликт с дортмундцами. Нойер ещё больше в этом смысле был завязан с клубом. Он не только играл в клубе с четырех лет. И он не только болел за клуб. Он был безумным болельщиком. Один из закоренелых фанатов «Шальке» объяснил разницу между Леманном и Нойером так: «Йенс Леманн определённо не был настолько эмоционально привязан к «Шальке», как Мануэль Нойер. Леманн пришёл из клуба «Шварц-Вайс Эссен», достоинства которого всегда принижали, в особенности по сравнению с «Рот-Вайс Эссеном». Он был нашим героем в Кубке УЕФА, то, как он сравнял счёт в Дортмунде, было невероятно. Переход в «Мадрид» уж точно не вызвал у фанатов одобрения, как и последующий переход в «Боруссию», во время матчей против Дортмунда даже были выкрики «Иуда» и что-то в этом роде. Но атмосфера на старом «Паркштадионе» однозначно отличалась от той, что царит на арене сейчас. Присутствие фанатов не было так ощутимо на поле, настроение определялось на стадионе, лишь когда собиралось более 50 000 зрителей. Кроме того, у нас был преемник – Неудача-Олли[23]. В дискуссии относительно того, кто будет стоять в воротах национальной сборной, выбор был сделан в пользу Леманна, так как Кан всё ещё считался «образцом неправильного вратаря». Я думаю, что раньше уход игрока из клуба, в котором футболист играл долгие годы, воспринимался иначе. Мы радовались общим успехам, немного подшучивали и язвили, но потом снова концентрировались на своём клубе. Хотя исключения тоже были».