– Сколько раз? – Если Джеймс настолько забыл о приличиях, что танцевал только с этой девушкой, тогда Ричард прав и ситуация действительно серьезная.

– Один. – Ричард пожал плечами. – А может, и больше. Не знаю, я недолго там оставался.

– Один раз! – Филипп не мог сдержать возмущения. – Что из того, что он танцевал с этой девчонкой всего один раз?

– Достаточно и одного! – Ричард с размаху опустился в кресло напротив Филиппа. – Я знаю Джеймса, и тебе это известно. Господи, я наблюдал за ним и изучал его всю свою проклятую жизнь! Я видел его лицо, когда они танцевали. Он никогда ни на кого так не смотрел. Говорю тебе, он ее хочет!

– То, что он ее хочет, вовсе не означает, что он на ней женится. – Филипп принялся быстро соображать. Нужно срочно предложить какой-нибудь план действий, пока Ричард не наделал глупостей. – Почему бы тебе не подождать, может, он утратит к ней интерес?

– Ничего подобного. – Ричард побарабанил пальцами по подлокотнику. – Это ясно как день. Он хочет затащить ее в постель и сделает это, если я как можно скорее что-нибудь не предприму.

– Но может, она его не хочет? Ведь она американка, а они терпеть не могут титулов. Может, она вообще не захочет выйти замуж за герцога...

Ричард снова потянулся к графину с бренди, и рука его уже не дрожала. На этот раз он налил два стакана – себе и Филиппу.

– Я с ней танцевал. Она уверяет, что Джеймс ее не интересует, но я ей не верю. – Он сделал большой глоток спиртного. – Что-то ее удерживает, но это не потому, что она недостаточно им заинтересована. Я наблюдал и за ней, когда она танцевала с Джеймсом: она его хочет, это точно. – Ричард любовался тем, как в бренди вспыхивают отраженные огни пламени, и улыбался. – Однако я посеял в ней семена сомнения: сказал ей, что Джеймс насильник.

– Джеймс?

Ричард рассмеялся.

– Ты же знаешь – это одно из объяснений прозвища Джеймса, которое ходит в свете.

– Ну так считай, что с этой проблемой ты уже расправился.

– Нет. – Ричард покачал головой. – Я так не думаю. Не окончательно. Женщины такие непостоянные. Они движутся вместе с ветром, а ветер желания Джеймса способен заманить американку к нему в постель. Все-таки лучше будет убить ее.

Филипп невольно вздрогнул:

– Ричард, уверяю тебя, если ты убьешь мисс Гамильтон, власти не посмотрят на это сквозь пальцы, как на убийство той проститутки в «Грин мэн». Лондон есть Лондон. К тому же девушка – кузина графа Уэстбрука и является другом герцога Элворда, а еще леди Глэдис и леди Аманды Уоллен-Смит.

– Ничего, как-нибудь вывернусь.

– Нет, не вывернешься! Должен быть какой-то другой выход.

– Я могу убить вместо нее Джеймса.

– Нет! Это мы уже обсуждали. – Филипп отпил виски, стараясь успокоить растущее раздражение. Целыми месяцами он отговаривал Ричарда от попыток убить кузена. Кажется, его друг никак не мог усвоить простую истину: если Джеймс умрет при странных обстоятельствах, власти будут смотреть на Ричарда как на первого и главного подозреваемого. Кому другому выгодна преждевременная смерть Джеймса?

Каждый раз, когда Ричард нанимал себе нового помощника для убийства кузена, Филиппа охватывал невыразимый ужас. Он не хотел увидеть Ричарда на виселице, да и самому ему не очень хотелось закончить жизнь таким образом.

– Нет, нет, нужно найти какое-то другое решение этой проблемы.

Внезапно Ричард усмехнулся:

– Я могу изнасиловать эту девчонку и представить все таким образом, как будто она этого захотела. Джеймс никогда не возьмет то, что осталось после меня.

Филипп резко выпрямился, забыв о бренди. Он надеялся, что Ричарду хватит соображения, чтобы отказаться от мысли убить Сару Гамильтон, однако насилие – это совсем другое дело. Для этого понадобится всего несколько минут в темном саду. Впрочем...

– Нет, Ричард, все же не стоит этого делать. Джеймс убьет тебя.

– Джеймс? Мой маленький кузен Джеймс?

– Да, твой маленький Джеймс, прославившийся тем, что отправил к Создателю немало проклятых лягушатников.

– Ты что-то уж слишком волнуешься, Филипп.

– А ты – недостаточно. – Мозг Филиппа лихорадочно работал. – Если ты действительно задумал изнасиловать девушку, пусть это сделает для тебя кто-нибудь другой.

– Мне по горло надоели бестолковые пособники.

– Понимаю. Но я слышал, что в городе появился Данлэп.

– Этот торговец шлюхами из Нью-Йорка?

– Он самый. Он парень ловкий и жестокий, а главное – у тебя на крючке.

– Верно. – Ричард прополоскал рот глотком бренди. – И все-таки было бы очень приятно позабавиться с девчонкой, в которую влюбился наш Джеймс.

Филипп положил руку на плечо Ричарда и с испугом проговорил:

– Прощу тебя, Ричард! Данлэп проделает за тебя всю работу, и тебе не придется рисковать.

Ричард застыл, глядя на руку Филиппа. Филипп думал, что он оттолкнет его. Это было бы больно, но за последние несколько лет он столько раз сносил оскорбления, так какое значение имеет еще одно?

Но Ричард положил на его руку свою большую ладонь.

– Ты действительно так за меня боишься? – В его голосе послышались нотки ранимости, которые Филиппу давно не приходилось слышать. Он повернул ладонь и сжал руку Ричарда.

– Да, боюсь.

Ричард понурил голову, глядя на их сцепленные ладони.

– После всего, что я тебе сделал?

Филипп снова пожал его руку.

– Да. Ведь я тебя люблю.

Лицо Ричарда напряглось, глаза загорелись.

– Так докажи это мне, Филипп, пожалуйста. Этого приглашения Филипп ждал месяцы... годы.

– С радостью!

– К вам пришел Ричард Раньон.

– Черт! – Уильям Данлэп поднял голову от бухгалтерской книги и откинул со лба каштановые волосы. – Какого дьявола ему надо?

– Провалиться мне на месте, если я знаю. – Мадам Белль Ла-Ру, работающая в этом заведении и временная любовница Данлэпа, раздраженно нахмурилась. – Он редко сюда заходит, это уж точно. Однажды пришел и избил Джилли так, что страшно было смотреть. Мне пришлось вызывать к ней хирурга.

– Это меня не удивляет. – «Неутомимый жеребец», расположенный на Темзе, был одним из самых низкопробных притонов Данлэпа, но по части жестокости Раньон мог переплюнуть любого моряка или докера. Данлэп вздохнул, вставая из-за стола. – Придется его принять. Чем скорее я узнаю, что ему нужно, тем быстрее мы от него отделаемся. Куда ты его провела?

– В Красную гостиную. Я подумала, что ты не хотел бы, чтобы его кто-нибудь видел.

– Все верно, милая. – Данлэп обвил рукой пышную талию Белль и запечатлел поцелуй на ее полной щеке. Ему нравились зрелые пышнотелые женщины, а мальчиков он предпочитал молоденьких и худых. Этот контраст, думал он, открывая дверь в красную гостиную, придает жизни пикантный привкус.