зависимости от позиции руководства министерств, поскольку рассчитывали в случае увольнения из ЦК занять посты заместителей министров. Другое дело — заведующие отделами. Они имели тот же административный вес, что и министры (тем более что часть из них одновременно была секретарями ЦК КПСС), и потому их личные интересы были связаны с переплетением отношений внутри высшего политического эшелона страны. Исходя из них и собственного понимания проблем развития отрасли или партийных и государственных интересов, они могли как потакать лоббированию тех или иных отраслевых интересов, так и резко им противостоять. Например, руководители таких отделов, как оборонный или сельскохозяйственный, пытались — и во многом успешно — определять свою линию в соответствующих отраслях[419]. Некоторые отделы аппарата ЦК КПСС (например, идеологические отделы, Отдел соцстран или Отдел загранкадров) и вовсе имели все полномочия в определении государственной политики и уже сами диктовали волю фактически подчиненным им государственным ведомствам. С другой стороны, реально распоряжались распределением бюджета и ресурсов не сотрудники аппарата, даже в ранге секретаря ЦК КПСС, а министры и руководители Госплана, и потому сторонам приходилось по всем вопросам достигать согласия[420].

Приводила ли вовлеченность работников аппарата ЦК КПСС в профессиональную и отраслевую лоббистскую деятельность к возникновению их зависимости от конкретных фигур в государственном аппарате, как было показано ранее на примере сотрудника Отдела химической промышленности?

Здесь не было общего принципа, хотя большая часть работников аппарата имела хорошие (дружеские, товарищеские, «теплые») отношения хотя бы с одним из руководителей курируемых ими министерств. Некоторые из них могли выступать в качестве «патрона». Однако для работников аппарата ЦК КПСС было не менее важным, чтобы у них сохранялись нормальные рабочие отношения с достаточно широким кругом лидеров профессионального сообщества. К тому моменту, когда им надо было искать работу вне ЦК, хороший контакт только с одним «патроном» абсолютно не гарантировал им будущего. Тот мог быть к необходимому часу смещен со своего поста, быть недовольным деятельностью «клиента», не иметь для него подходящей позиции или встретить сопротивление кураторов из ЦК КПСС, посчитавших своего коллегу недостойным предложенной позиции. Поэтому возложение на себя статуса очевидного «клиента» того или иного «патрона» в министерстве было довольно опрометчивым решением[421].

Стать «клиентом» уже внутри аппарата ЦК КПСС было не менее сложным и опасным делом. Во-первых, в «клиенты» надо было попасть, заслужить чье-то доверие. Во-вторых, пример «комсомольцев», ориентированных на «группу Шелепина», ясно показывает, что даже принадлежность к клиентеле самых влиятельных фигур в аппарате ЦК КПСС совершенно не гарантировала стабильного будущего. Более того, была опасной, поскольку в случае политического поражения «патрона» его команда или клиентела энергично вычищались из главной политической институции страны. В результате назначение сотрудников, «близких к телу» крупных политиков, на должности, скажем, помощников и референтов нередко происходило довольно механически, по рекомендациям начальников низового уровня (завотделами), а то и даже посредством автоматической (компьютерной) системы.

Специалист в области производства машин для текстильной промышленности и бывший преподаватель профильного вуза Юрий Карасев 14 лет проработал в Отделах машиностроения и сельского машиностроения. В интервью он так вспоминал о первом этапе отбора его кандидатуры на пост референта главы Орготдела, секретаря ЦК КПСС Ивана Капитонова:

В 1983 году Генеральным секретарем был избран Андропов. Андропов первое, на что обратил внимание, — на производство товаров народного потребления, торговлю, удовлетворение потребности людей. И он на это дело направил Капитонова Ивана Васильевича. Тому потребовался референт. Помощник — это повыше и подороже должность, а референт. И мне сам Иван Васильевич потом рассказывал: «Я просто написал, кого я хочу видеть, примерно возраст, образование». Машина выкинула мою объективку — так я к нему попал.

— Как это?

Ю. К.: Надо было ввести определенные критерии в вычислительную машину, а у вычислительной машины все объективки наши были в памяти, и она по критериям отбирала. И мне Иван Васильевич сказал: «Единственная объективка, которую она выбросила, — твоя»[422].

Первые лица страны — члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК за очень немногими исключениями (в первую очередь Леонид Брежнев и Юрий Андропов[423]) — воспринимали услуги «клиентов» как должное, положенное им в силу их статуса, и никак не стремились их отблагодарить.

Другой проблемой для сотрудника аппарата ЦК, вошедшего в чью-то клиентелу, была необходимость принимать участие в групповых интригах. Зачастую они велись для защиты и продвижения интересов третьих лиц, которых рядовой сотрудник аппарата мог в своей жизни ни разу не видеть и со взглядами которых мог быть не согласен. А закончиться интрига могла поражением совсем не «патрона», особенно если тот был членом Политбюро, но назначенных виноватыми членов клиентелы.

Поэтому для многих работников аппарата ЦК КПСС поиск «патрона» был абсолютно ненужным делом. Он вряд ли бы резко ускорил их карьеру, чему препятствовали многочисленные писаные и преимущественно неписаные правила аппаратной работы, но мог повлечь неприятности. Гораздо более выигрышной стратегией было просто качественное исполнение своих обязанностей на рабочем месте и аккуратное лоббирование интересов своей отрасли и профессиональной группы.

Землячества в аппарате ЦК КПСС — общие принципы организации

В описанной картине был и еще один важный фактор, а именно интересы региональных сообществ, в дела которых многие, если не большинство сотрудников аппарата ЦК КПСС были вовлечены.

Причастность к региональным сообществам, чаще всего именуемым землячествами, — одна из типичных черт советского человека вообще и советского чиновника в частности. В недружелюбном мире советских людей поиск и обнаружение земляка в новой социальной общности являлись важной и эффективной стратегией интеграции. Земляк расценивался (и зачастую вел себя) как важный агент, позволяющий начать социальные интеракции в незнакомой обстановке. Фактически он нередко брал на себя временные функции «патрона». Нашедший его новичок являлся его временным «клиентом».

Аналогично данный механизм работал и в аппарате ЦК КПСС. Попавший туда новичок, особенно из провинции, первым делом пытался найти земляков, чтобы получить совет, как вести себя в новых обстоятельствах, и рассчитывая найти у них помощь и защиту.

Другой вопрос, что в аппарате ЦК КПСС с 1960-х годов существовали жесткие негласные правила. И опытный сотрудник информировал о них новичка. В списке его рекомендаций одной из важнейших была следующая — не устраивать никаких собраний сотрудников аппарата по земляческому признаку и по возможности избегать посещения домов других выходцев из региона, перебравшихся в Москву. Это очень существенно ограничивало функционирование региональных сообществ в аппарате ЦК КПСС, хотя было несколько исключений из общего правила.

Крупное, но идеологически нейтральное и аморфное сообщество представляли собой выходцы из ленинградской партийной организации.