Внезапно Вивьен затрепетала от горячего неосуществимого желания. О, если бы только это было возможно...

Она прижала дрожащую руку ко лбу и снова закрыла глаза.

– Вы единственный знаете, что я никогда не была замужем в полном смысле слова...

– Боюсь, это не относится к делу. – Герцог вскочил с кресла, повернулся и, быстро прошагав к окну, стал смотреть на петунии, росшие в соседнем саду.

– Нет имеет, и самое прямое, – гневно возразила Вивьен. – Я сообщила вам ужасные сведения о моем муже, о наших взаимоотношениях, и все это – правда.

Герцог медленно повернулся к ней.

– Вы замужем, миссис Раэль-Ламонт, и это главное. Но именно этого вы мне так и не сказали. – Он говорил почти шепотом. – Не сказали до того, как позволили любить вас.

У нее перехватило дыхание.

– Позволила вам любить меня? Но разве вы сами не желали этого?

Его глаза сверкнули.

– Желал чего? Стать участником адюльтера?

– По закону, ваша светлость, это вовсе не адюльтер. У меня есть договор о раздельном проживании, подписанный Леопольдом. Как вам, должно быть, известно, это равносильно разводу.

Он в изумлении покачал головой.

– Развод? Но ведь никто не разводился!

На глаза Вивьен вновь навернулись слезы.

– Да, не разводился, потому что Леопольд использовал меня. Ему были нужны мое имя и деньги. Женившись на мне, он не смог обеспечить меня ни дружбой, ни детьми, и в конце концов, отказался получить судебное постановление о признании нашего брака недействительным, так как это «могло отразиться на его репутации». – Вивьен глубоко вздохнула, затем добавила шепотом: – Соглашение о раздельном проживании – все, чего я смогла добиться от него.

Уилл смотрел на нее, захваченный бурлящим ураганом эмоций. Если он что-то и понимал в жизни, так это то, что ее следовало прожить. Он почти потерял свою жизнь, хотя и не по собственной вине, и поклялся сражаться за выживание все оставшиеся ему на этой земле годы. Наблюдая за Вивьен, он не мог не чувствовать себя покоренным ее страстью, элегантной красотой, силой воли, которые позволили ей остаться независимой и очаровательной женщиной и не поддаться скуке, сожалению, гневу, что в конце концов, могло довести ее до самоубийства. Однако Вивьен вышла из столь драматичной ситуации самым достойным образом – об этом можно было судить по каждому произнесенному ею слову. Каким бы обозленным Уилл ни чувствовал себя в этот момент, теперь он знал, что начинает по-настоящему любить ее.

Герцог неловко переминался с ноги на ногу, боясь, что Вивьен заметит только что сделанное им открытие.

– Тем не менее вы никогда не сможете снова выйти замуж, – неуверенно пробормотал он.

Вивьен рассмеялась и смахнула со щеки слезу.

– Снова выйти замуж? А почему вы не спросили, хочу ли я этого?

– Но что, если вам представится возможность заключить брак по любви? – Уилл попытался не выдать своего раздражения.

Вивьен серьезно посмотрела на него.

– Если никто не получает развода, то никто и не женится по любви, – мягко возразила она. – Это иллюзия, с юридическим документом или без оного.

Уилл почувствовал себя так, словно с него сдирают кожу. Удивительно, что он все еще умудрялся сохранять внешнее спокойствие.

– И вы никогда не любили? – тихо спросил он. Вивьен смущенно опустила глаза и покачала головой:

– Полагаю, не время обсуждать это сейчас. – Она поднесла руку к горлу.

– Не время? Но почему?

– Пожалуйста, – взмолилась она шепотом. – Не делайте мне больно, ваша светлость.

Резко повернувшись, Уилл взглянул в окно, но ничего не увидел. Она не могла выйти замуж, даже если бы захотела, и она не откроет ему свои самые потаенные мысли. Это означало, что они зашли в тупик.

Некоторое время в наполненной цветами комнате царило молчание, но наконец герцог услышал шелест юбок и понял, что она снова села на канапе.

– Скажите мне одну-единственную вещь, – попросил он, не глядя на нее.

– Если смогу, – не сразу отозвалась Вивьен.

Герцог торопливо обдумывал слова, которые собирался произнести.

– Вы сказали, что он женился на вас ради имени и денег. Но французский аристократ, несомненно, сам владеет достаточными средствами и титулом. Что тогда вы имели в виду?

Вивьен молчала; она сидела так тихо, что герцог наконец вынужден был обернуться и убедиться, что она все еще в комнате и все еще дышит.

– Кто вы на самом деле? – спросил он; его мягкий, заботливый голос словно молил открыть то, что она так долго скрывала ото всех.

На лице Вивьен не дрогнул ни один мускул. Не отрывая взгляда от керамической вазы, заполненной засушенными маргаритками, она тихо выдохнула:

– Я старшая дочь графа Уэррика и родилась в Нортумберленде.

Теперь Уилл все понял.

– Леди Вивьен. – Он на миг закрыл глаза.

– Да...

Какое страшное испытание, подумал Уилл. Нелегко многие годы притворяться и лгать, принадлежа к знати, быть не в состоянии блистать, как твои сверстники. Хотя холодная темнота Нортумберленда была куда как далека от солнца и цветов Корнуолла, во всем остальном жизнь Вивьен шла параллельно с его жизнью. Она была воспитана, как и он, прекрасно образованна. Им обоим была дана возможность продвигаться в обществе, оба были наделены богатством и оба вступили в брак с, казалось бы, наилучшими партнерами. И вот теперь это наилучшее превратилось в настоящий кошмар и для нее, и для него.

– Почему вы здесь? – спросил герцог, надеясь, что его смущение останется незамеченным.

После минуты раздумья Вивьен подняла глаза и устремила их к небу.

– Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что испытываешь, когда тебя избегает общество, когда отворачиваются равные по положению... У меня две сестры и ни одного брата. Как самая старшая, я должна была первой удачно выйти замуж, чтобы дать хороший пример сестрам. Мой отец нашел для меня замечательную партию – лорда Стенли Мейтленда, виконта Черитона. К великому огорчению отца, меня не интересовал вдовец средних лет с четырьмя детьми, даже несмотря на то что его собственность граничила с Уэрриком и со временем стала бы частью земельного владения нашей семьи. – Вивьен опустила голову и взглянула на все еще дрожавшие руки. – Зато когда я встретила лорда Леопольда, он сразу очаровал меня. Правда, он был французом, но красивым и чрезвычайно обаятельным. – Она горько усмехнулась и покачала головой. – Вы спросили меня, любила ли я когда-нибудь? Да, я была влюблена один раз, влюблена в Леопольда Раэль-Ламонта, а он, в свою очередь, любил мое приданое и все, что мог приобрести на него. Меня обманул искусный соблазнитель, и как после этого я могла признаться отцу, что он был прав? Мне следовало бы выйти замуж за лорда Стенли: в этом случае меня, может, и не любили бы, но зато я была бы нужна. В случае с Леопольдом я просто осталась одна. – Голос Вивьен снизился до шепота, когда она заканчивала свое печальное повествование.