Не пройдет и нескольких месяцев, как крепнущие силы ислама обретут нового лидера, еще более опасного, чем Нур ад-Дин, более коварного, чем Ширкух, и не менее беспощадного, чем Занги. Он принесет франкам в целом и тамплиерам в частности больше бед, чем они претерпели за все семь десятилетий пребывания на Востоке. Для почитателей он был «одним из величайших героев, могучим духом, сильным мужеством, человеком великой стойкости, бесстрашным»[263]. Для тех, кто пал жертвой его гнева, он был «орудием кары Божьей», посланным, чтобы «неистовствовать и уничтожать непокорных людей»[264].

Звали его Саладин.

Пыль, поднятая огромным войском Саладина, могла превратить самое солнечное утро в сумерки. «Земля стонала под копытами его конницы, – писал с восхищением секретарь султана Имад ад-Дин аль-Исфахани, – и пыль вздымалась до небес». Должно быть, это было грозное зрелище: двенадцать тысяч конных воинов, скачущих впереди втрое большего числа наемников. Соратники Саладина любили говорить, что, когда франки Иерусалима (которых они считали «грязью» и «человеческими отбросами») узнают о приближении войска Саладина, они задрожат от ужаса и пожалеют, что родились на свет[265].

За десятилетие, прошедшее после каирской кампании, Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб, харизматичный, крайне честолюбивый и уверенный в себе человек, талантливый политик и полководец, стал лидером исламского мира и основал новую династию Айюбидов, названную так по имени его отца. Саладин возглавлял египетские кампании Ширкуха не в последнюю очередь потому, что был его племянником. Но не только это родство объясняло его успехи, и племянник очень скоро превзошел своего дядю. Через год после взятия столицы Египта Ширкух слег с ангиной – серьезным воспалительным процессом в горле, осложненным общим состоянием организма визиря, который много ел и любил жирную и мясную пищу. 22 марта 1169 года Ширкух скончался, и Саладин взял власть в свои руки[266]. Он быстро добился того, что город халифа-шиита аль-Адида признал духовную власть суннитского халифа из багдадской династии Аббасидов, а затем начал завоевания в Египте, Сирии и Месопотамии.

Честолюбивые устремления Саладина принесли ему много врагов. Среди них был сам Нур ад-Дин, стоявший за переворотом, который Ширкух совершил в Египте, и видевший себя, а не выскочку-курда правителем объединенных Сирии и Египта. Но у Саладина были свои планы. Талант полководца, неутомимость, сила личности и доля удачи помогли ему с 1169 по 1177 год распространить свое влияние за пределы Египта и стать главной угрозой для мусульманских правителей Алеппо, Дамаска и Мосула. В 1171 году, после смерти аль-Адида, Фатимидский халифат окончательно прекратил свое существование. После этого Саладин начал устанавливать суннитскую власть по всему Египту, подчиняя его себе.

Все попытки подослать к нему убийц, организовать против него заговор или одолеть его на поле боя проваливались. Его главный соперник в регионе, Нур ад-Дин, в 1174 году умер, и Саладин сразу же занял его место. Сначала он устроил переворот в Дамаске, устранив тех, кто пытался посадить на престол одиннадцатилетнего сына Нур ад-Дина. Саладин увез мальчика из города, а затем женился на его матери, вдове атабека, чтобы узаконить захват власти. Закрепив таким образом за собой Дамаск, в следующем году он повел кампанию против семьи и последователей Нур ад-Дина, завоевывая северные территории, и захватил города Хомс и Хама. Почтительные обращения к халифу в Багдаде принесли плоды, и в знак признания его заслуг в 1175 году Саладину был пожалован титул султана Египта и Сирии. В конце 1170-х он продолжал вести войну против родственников и бывших соратников Нур ад-Дина в Алеппо (который в конечном итоге перешел к нему в 1182 году) и Мосуле (который ему так и не достался). К началу 1180-х годов Саладин, несомненно, был главной фигурой во всем исламском Леванте.

Свои притязания на власть он основывал на тщательно продуманном образе истинного защитника веры, превосходящего всех остальных в приверженности священной войне – джихаду. Щедрый, благочестивый, умный и (относительно) гуманный правитель, он также был необычайно проницателен в оценке людей и их поступков и производил на окружающих глубокое впечатление. Его соратникам Ибн Шаддаду и Имад ад-Дину, оставившим подробные описания жизни и деяний Саладина, не надо было напрягать воображение, чтобы найти повод для восхвалений своего господина. Главным в нем было желание сражаться с проклятыми франками, занявшими Иерусалим и господствовавшими на землях Триполи и Антиохии. Ибн Шаддад писал о нем:

Это было больше, чем просто благочестие. Саладина подняло над всеми понимание того, что лучший способ достичь единства в исламском мире (и укрепить свою личную власть над ним) – сплотить собратьев-мусульман под знаменем священной войны с христианами.

Открытое стремление Саладина к завоеваниям и его ярко выраженные антихристианские настроения делали войну с королевством крестоносцев неизбежной. Можно только удивляться тому, что ему потребовалось без малого десятилетие, чтобы сделать первый шаг. Но когда он пришел, тамплиеры были среди первых, кто встретил его.

* * *

После 1169 года, когда Саладин захватил власть в Египте, отношения между тамплиерами и королем Иерусалима оставались напряженными. В тот год Бертран де Бланфор умер, и капитул ордена избрал великим магистром Филиппа Наблусского, барона, родившегося на Востоке и имевшего тесные связи с двором Амори. Филипп вполне мог стать магистром тамплиеров в ответ на прямо высказанное желание короля, хотя в равной степени возможно, что его избрание было обдуманным шагом со стороны ордена, стремившегося восстановить отношения с короной. В любом случае в краткосрочной перспективе этот шаг оказался удачным: под командованием Филиппа тамплиеры вновь присоединились к королевскому войску при вторжении (безрезультатном) в Египет. Но преданность Филиппа короне перевесила его приверженность ордену. К 1171 году он подал в отставку, чтобы возглавить королевское посольство к византийскому императору Мануилу I Комнину в Константинополь. Путешествие ему предстояло недолгое, но в пути Филипп умер.