Именно то, что нужно говорить девушке в ночнушке и одеяле, которая едва продрала глаза, расчесаться толком не успела и как раз дожевывает кусок ягодного пирога. Хорошо, удалось не измазаться сладкой начинкой.

Но его слова отозвались колкой дрожью глубоко внутри. И пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы опять не поправить волосы.

Не хватало еще кокетничать с этим Орлгордом!

— Наверное, дело в том, что я тебя проявила. — Стоило приложить немного усилий, и логичное объяснение происходящему между нами нашлось.

— Возможно. — Он согласился неправдоподобно легко.

Что же, раз этот метаморф сегодня такой сговорчивый…

— Мы одни в моей комнате, едим пирог, болтаем… Это может считаться свиданием? — Я бросила испытующий взгляд на него.

Вся покладистость мгновенно слетела, парень жестко улыбнулся.

— Не смей надеяться, что отделаешься так легко. — Сапфировые глаза властно сверкнули. — Я пришел по делу.

— И?

Тоскливо как-то стало…

Настроение не изменилось, даже когда он извлек из кармана небольшую шкатулку из лунного камня в комплекте с серебряным ключиком. Разве что я испытала недоумение.

— Это тебе. Владей, — каким-то неловким, отрывистым движением он сунул все это мне в руки и попытался ретироваться в сторону двери, но я вовремя опомнилась и успела еще схватить беглеца за рукав.

Взгляды столкнулись.

Какие синие у него глаза… Ни у одного из метаморфов я не встречала такого яркого цвета.

— Если это подарок, тогда у нас все-таки было свидание. — Я заговорила первой. — И…

— Шкатулка раньше принадлежала Милике, — сдержанно пояснил наследник семейства Орлгордов, высвобождая рукав из моей хватки.

— Ты так легко отдаешь мне семейную реликвию? — От изумления я чуть не выронила сокровище.

Кэйлик отвел взгляд.

— Она особенная. В ней можно спрятать что угодно, и никто не найдет. Поставишь на самое видное место, ее и не заметят, если сама не покажешь, — выпалив все это, он все же оцарапал меня взглядом своих сапфировых глаз и зло добавил: — Поверить не могу, что помогаю проявительнице!

Во мне боролись противоположные желания: рассказать ему обо всех своих бедах, попросить помощи и тоже быть немного грубой, съязвить, прогнать. Оба были одинаково сильны, даже не знаю, как бы я в итоге поступила.

Но как раз в этот момент взошла луна…

Арабель начала обретать видимые очертания.

Подозреваю, мы с Кэйликом подумали об одном и том же: вдруг все это время она наблюдала за нами? Моргнуть не успела, как он скрылся, только дверь хлопнула. А я… не покраснела, конечно, но лицу, шее и даже оголенным плечам стало жарко.

На то, чтобы полностью вернуться в мир реальный, Арабель потребовалось чуть больше минуты. Я ожидала шуточек, смешков, подначек и поддразниваний, именно так повела бы себя Бэт, но Арабель лишь сладко потянулась, будто только что проснулась, и спокойно стала заниматься своими делами.

— Странные у вас отношения, — это было единственное, что она сказала об увиденном. И это почти через час!

— Поверь, я тоже от них не в восторге, — получилось чуть более резко, чем планировалось.

— По-моему, ты ему очень нравишься, — отметила двоюродная сестра. — И он жутко злится на себя за это. И…

— Я помню, ты его нарисовала, — опять резко.

— Зря ты не веришь, мои рисунки всегда оживают. — Огромные серые глаза взирали на меня с укором.

В этом-то и проблема.

Я верила. И очень боялась.

Объясняться не хотелось, так что я поспешно переменила тему. Рассказала о дополнительном занятии с Айзеком, взорвавшихся заклинаниях и… чуть не проболталась про подземные тоннели, но вовремя опомнилась. Клятва. Кулон сверкнул. Понятия не имею, значит ли это хоть что-то, однако рисковать не осмелилась.

Сестренка реагировала предсказуемо. Она жутко разозлилась на Хельму и попыталась обвинить во всем ее. С такой же уверенностью, как это делал Кэйлик! Пришлось разубеждать, но в отличие от него Белька на пирог не повелась, даже пробовать отказалась.

В общем, взаимопонимания в отношении Хельмы мы так и не нашли.

— Глянь на мои рисунки, — попросила Арабель и дала мне несколько листов.

В глаза сразу же бросились непривычно темные краски.

Я восприняла это как возможность переключиться на что-нибудь другое, поэтому сопротивляться не стала и послушно всмотрелась в изображения. И едва не задохнулась от изумления!

Невероятно! Это правда было невероятно. Шокирующе. Совершенно невозможно.

И тем не менее на рисунках, сделанных Арабель на выходных, были тоннели. Самые настоящие подземные ходы. Больше того, они словно жили собственной жизнью. Стоило расслабиться, позволить себе слиться с нарисованной реальностью, как кожи касалась подземная прохлада, воздух становился затхлым, перед мысленным взором простирался длинный полутемный коридор, а лицо чувствовало касание паутины.

Наваждение схлынуло, я так и не успела рассмотреть, что там, в другом конце коридора.

— Ты очень восприимчива, — отметила Арабель и легонько сжала мое плечо.

— Это плохо? — Кожа до сих пор чувствовала легкий холодок.

— Наоборот! Ты сильный лунный маг.

Лично я считала, что никакая лунная магия не сравнится с ее умениями. Если, конечно, сбывающиеся рисунки — это правда. Внутренне я уже знала, что так оно и есть, но принимать эту истину не хотелось. Совсем. Иначе придется обдумывать, почему это Арабель постоянно норовит нарисовать мне Орлгорда.

— Есть какие-нибудь мысли? — Я осторожно коснулась пальцем слабо мерцающего изображения.

Ненавижу Кэйлика! Если бы не его глупая клятва, я бы могла все рассказать Бель, а так приходится разводить таинственность и ждать, пока она сама догадается.

С другой стороны, именно ему я обязана тем, что до сих пор не попалась…

Но чувство благодарности в душе я упрямо задавила. Не сейчас.

— Ба сказала бы, что я мечтательница, — борясь со смущением, проговорила Арабель, — но мне нравится думать, что эти тоннели на самом деле есть…

Отлично! Мы на верном пути. Я чувствовала себя предательницей, недоговаривая ей правды, хоть и не по своей воле, и все же согласно кивнула.

— И мне тоже.

— Правда?! — всполошилась художница.

— Ну… я же как-то попала из одной части Блэкдорна в другую… Это уже зацепка.

Она весело хихикнула и убрала рисунки в стол.

— Все время забываю, что ты не всегда была с нами, — призналась двоюродная сестра.