Именно с ее руководящим составом, контролирующим работу плебеев, и разговаривал Андрей Павлович перед звонком Зайцева. Сидя в большом черном кресле, он выслушивал доклады от пятерки приспешников, поддерживаемых не только особым питанием. Решив подкормиться за счет воспитанников, современный Аль Капоне разработал целую систему, с каждым днем совершенствуя ее. Находящиеся в его ведении дети все до одного работали. Как именно – догадаться нетрудно. Девочки сплошь и рядом занимались проституцией, мальчишки – проституцией, воровством и попрошайничеством. Никто не мог отказаться: возвращение в дом из желтого кирпича без денег строго каралось. Прошедшие огонь и воду детдомовские ребята утверждали: пытки тоже были заимствованы из опыта сицилийских мафиози, как и сладкоголосые угрозы, практически всегда приводимые в исполнение. Постоянно унижаемые, не знающие покоя ни днем ни ночью воспитанники пытались спастись бегством. Их обычно находили, поскольку у пятерки опричников имелись свои шестерки, следившие за каждым шагом подчиненных. Что делали со сбежавшими – известно было только им и их обидчикам.

– В следующий раз убьем, – обещали верные слуги Смурова, хвастаясь, что из всех беглецов им не удалось возвратить одну девочку: бедняжка нашла убежище в Свято-Никольском монастыре и приняла постриг. Другая спаслась от надругательств, выбросившись из окна пятого этажа. Если подобные слухи достигали ушей добропорядочного горожанина, тот в возмущении восклицал:

– Куда же смотрят воспитатели и учителя?

Что касается педагогов, разумеется, они представляли собой кадры, проверенные временем, получая хорошую зарплату и постоянные премии и надбавки. Держать язык за зубами было за что. Вот в каком государстве правил Андрей Павлович Смуров.

– Параллель пятых классов сдала в казну меньше всех, – рапортовал ему опричник Юрий, играя железными бицепсами.

Директор недовольно поморщился:

– Почему? На чем они специализируются?

Юрий осклабился:

– Проституция на вокзалах – авто– и железнодорожном. Девчонки и пацаны жалуются: уж больно плохой выдался сезон – спрос на их услуги практически отсутствует.

Смуров задумчиво почесал затылок.

– Нигде не обойдешься без рекламы, – процедил он. – Нужно, чтобы люди знали: если кому-то в городе нужны малолетние проститутки мужского и женского полов, лучше воспитанников пятого детдома им не отыскать. Ты понял, что делать?

Опричник кивнул:

– Сниму крутое порно и распространю в Интернете, – пояснил он.

– Почему именно там? – поинтересовался начальник.

Парень хихикнул:

– Все развратники пасутся в Сети.

– Тогда действуй, – Смуров повернулся к следующему своему приспешнику, быкообразному малому по кличке Буйвол. – Что скажешь мне ты?

Буйвол раздвинул толстые губы, собираясь отрапортовать о размерах выручки от воровства, однако ему помешал звонок мобильного.

– Как не вовремя, – Андрей Павлович потянулся к боковому карману и достал телефон последней модели. – Привет, Леха.

– У нас проблема, – не здороваясь, сразу перешел к делу Зайцев.

– Что еще случилось?

Быстрым шепотом Алексей Викторович изложил суть дела. Директор скривился:

– Ты всегда был болваном.

– Выбирай выражения!

– Тебе следовало послушать старую каргу и усилить контроль над этой парочкой, – не повышая голоса, сказал Смуров. – Так говоришь, он жив?

– Жив. Пока в коме.

– Надолго?

– Неизвестно.

– Чертов придурок, – Андрей Павлович сжал кулаки. – Нам уже перечислены деньги.

Зайцев вздохнул:

– Может, эти Шеппарды возьмут его таким?

– Размечтался! Они платили за здорового ребенка.

– Что делать, Андрей? – всхлипнул директор «Лагуны».

– Нормально работать, черт возьми!

Алексей Викторович совсем сник:

– Мы и так стараемся.

– Плохо стараетесь! Если узнает Терлецкий…

Этой фразы Зайцев ждал, как утопающий спасательного круга.

– Не узнает, – тихо вымолвил он.

– Это еще почему? Шеппарды первым делом свяжутся с ним.

– Он мертв, Андрей.

Смуров тяжело задышал:

– Что ты сказал?

– Его больше нет с нами.

– Нет с нами? – от неожиданности начальник детского дома выронил мобильный. Телефон упал на пол, и вышколенный опричник, с волнением прислушивавшийся к разговору, тут же поднял его и подал хозяину: – Как это произошло?

– Его похитили и убили.

– Кто?

– Откуда я знаю? – чрезмерное любопытство по поводу кончины их общего начальника стало раздражать Зайцева.

– Ты был на похоронах? Ты видел его в гробу? – Смуров был реалистом и просто так не сдавался. Алексей Викторович покорно повторил:

– Его похитили и убили.

– Значит, ты не видел его труп.

– Говорю тебе…

Андрей Павлович почесал затылок.

– Кто сообщил тебе о его смерти?

– Вера. Она рядом со мной.

– И ты… – Смуров еле сдержался, чтобы не высказать своего мнения об этой даме. Акулову он терпеть не мог, невзирая на ее красоту. – Кстати, ты не думаешь, что его прикончила она?

– А зачем ей это делать?

– Неужели незачем?

Зайцев издал звук, изображающий удивление:

– Все его добро завещано Анжелике.

– С ней тоже что-нибудь случится в скором времени, – безапелляционно заявил директор детдома. – Вот увидишь. И наша красотка прикарманит бизнес. Лично я против.

– Анжелика умерла раньше отца.

Это не удивило Смурова.

– О чем я тебе и говорю. И кто наследник всего добра Терлецких?

Алексей рассмеялся:

– Уж точно не мы с тобой.

– То есть эта шалава Верка?

– Ты хочешь предложить кандидатуру нынешнего зама?

Напоминание об этом человеке вконец разозлило Смурова:

– Его фамилия вообще не должна упоминаться в претендентах на престол.

– Мы за Веру, – вяло предложил Зайцев.

– Кто это мы?

– Я и Ступаков.

Андрей Павлович изумился:

– Этот алкоголик еще держится? Я с ужасом думаю: когда-нибудь по пьяной лавочке он всех нас спалит.

Алексей Викторович усмехнулся:

– Это будет не завтра. Возможно, тогда, когда в его услугах не будут нуждаться.