А ведь действительно виноваты – и покаяться бы…

Театральные афиши начала прошлого века. Они как полотна художников, они сродни редким музейным экспонатам, от них не хочется отрывать взгляда, как на выставках произведений крупнейших мастеров кисти. Они наполнены жизнью, от них веет дыханием и атмосферой того времени. А сколь остроумен их текст! Бесценные реликвии.

Нам с женой повезло с соседями – супружеской парой из Одессы, Ольге-то особенно – ее земляки. Давида Иосифовича и Софьи Захаровны Млинарис давно нет на этом свете, но в память от них несколько афиш. И на каждой имя Давида Иосифовича. Он не был артистом, но он был импресарио, администратором, главным организатором всего того, что гремело на всю Одессу и о чем вещала афиша. «Театр миниатюр К. Ф. Павловского. Бенефис Д. О. Млинариса. «Веселая вдова». Много музыки, пения, танцев. В 3-м акте Большой дивертисмент. Песня о качелях. Песня Вилли. Большой Съезд публики. Ценителей оперетты ждем в 8½ час., кино в 7½ час. вечера. Приходите, не пожалеете, всем будет весело».

Сергей Мигицко, народный артист из театра имени Ленсовета, тоже одессит, ахнул от восторга и удивления, когда увидел эту афишу: «Это же такая редкость, раритет, бальзам на душу! Отреставрируем и обязательно повесим в фойе театра, чтобы люди наслаждались».

Афиши эти истрепаны десятилетиями старины, они кочевали с хозяевами по городам и весям, куда их забрасывала судьба и работа, связанная не только с театром, но и с цирком, пока не осели в их скромном московском жилище, и мы, как можем, стараемся их сохранить. Как и другие, тоже памятные для нас, но напоминающие о другом, более близком нам времени – тоже из прошлого века, только 90-х годов. Их история короче, однако 30 лет тоже уже срок.

«BOLSCHOI ON ICE АНСАМБЛЬ БАЛЕТА БОЛЬШОГО ТЕАТРА на ЛЬДУ Erstmals in Europa: DIE EISLAUFSTARS DER UDSSR SUPERSHOW»

«POUR LA PREMIERE FOIS EN FRANCE AU PALAIS DES CONGRES DE PARIS LE BOLCHOI SUR GLACE 40 MEDAILLES OLYMPIQUES, MONDIALES ET EUROPEENNES»

«ТЕАТР ЛЕДОВЫХ МИНИАТЮР ICE THEATRE Художественный руководитель заслуженный мастер спорта СССР ИГОРЬ БОБРИН»

«Игорь – великий артист на льду. Если бы в мировом фигурном катании существовал некий золотой фонд, то я занесла бы в него многие его работы как образец неустанного и плодотворного творческого поиска».

Это Людмила Пахомова, звезда танцев на льду, первая олимпийская чемпионка в этом виде, об Игоре Бобрине.

«Фигурное катание научило меня видеть красоту, искать ее в повседневной жизни. И помогло осознать свои желания. Главное из них – работать для людей и всегда быть понятным людям. Кататься и ощущать, что тебя не понимают, – для меня самое мучительное чувство. Я думаю, переживаю на льду и хочу, чтобы публика переживала со мною вместе».

Это сам Игорь Бобрин, чемпион Европы; мне довелось быть непосредственным свидетелем его изумительной победы в Вене, но тогда, в 1981 году, наблюдая за его «Ковбоем» на показательных выступлениях, не мог предположить, что благосклонная к фигуристам австрийская земля спустя несколько лет вновь сведет нас с ним, только это будут не соревнования, его уникальные показательные номера «Ковбой», «Скрипач», «Чарли Чаплин» перерастут из мини-спектаклей, театра одного актера, в макси-представления, и я буду их восхищенным зрителем.

– Когда Игорь был на пороге ухода из большого спорта, мне очень хотелось, чтобы все его таланты продолжали раскрываться, – рассказывает его жена и соратница Наталья Бестемьянова, рыжая бестия на льду, огонь, экспрессия в своих столь же зажигательных танцах, принесших ей олимпийского золото. – Я видела в этом свою задачу, во мне глубоко засело страстное желание продлить его яркую жизнь в фигурном катании, но на совершенно новом поприще. Что это должно быть? Очередное шоу? Но их уже предостаточно, и в Америке, и в Европе. «Холидэй он айс», «Айс ревю», ансамбли у Байтано, Орсера. А если попробовать театр? Не балет, а именно театр, который помог бы реализовать смелые идеи, ну, скажем, воплотить на необычной сцене в современной интерпретации трагическую историю доктора Фауста, его человеческую драму, или вновь напомнить о «маленьком человеке» Чарли Чаплина.

Наталья выдерживает паузу по Станиславскому, характеризующую мастерство актера, и продолжает:

– Счастье, что наши мысли совпали. Я чувствовала, Игорь сам уже созрел для нового дела, еще бы знать нам тогда, как все это делать, все ведь было впервые. Ну, хорошо, друзей фигуристов увлечем своей идеей, артистизма им не занимать, а найдем ли мы понимание у балетмейстеров, хореографов, постановщиков, да их еще надо найти, обратить в свою веру.

…В потрясающем своим величием знаменитом монастыре Санкт-Флориан, что в четверти часа езды от Линца, звучит органная музыка. Известный в Австрии исполнитель Вольфганг Рейсингер играет Баха для своих гостей – русских артистов ледового театра миниатюр. А вечером он в городском Дворце спорта наслаждается классической музыкой Шопена, Бизе, Пуччини и в восторге от русских народных мелодий, под которые, исполняя задорную танцевальную сюиту, его утренние гости заканчивают большой спектакль из двух отделений. Первое – «Фауст. ХХ век». В роли Маргариты Наталья Бестемьянова, Фауст – Дмитрий Смирнов, Мефистофель – Владимир Котин.

Игорь Бобрин не занят в спектакле, мы стоим с ним вместе за кулисами, и я вижу, как желваки бегают по его лицу, он безумно нервничает, будто сам находится на льду, не Котин, а он воплощает образ Мефистофеля. И ведь никуда не деться от этих переживаний, нормальному человеку они точно добавляют седин. Бобрин – нормальный, и я вижу на его правом виске узенькую беленькую полосочку. Задумывается ли он – на репетициях или на спектакле, как несладок этот хлеб – режиссура, что ноша столь же тяжела, как тренерская доля? Безусловно. Но отступать некуда, за ним театр, их с Натальей мечта осуществилась, а он еще и его художественный руководитель. В труппе все его коллеги по спортивному льду, фигуристы с громкими именами, он не имеет права подвести их. Двойная нагрузка.

Они стартовали в своих творческих поисках и движении с Челябинской областной филармонии, которая, оценив их задор и порыв, не испугалась взять молодой коллектив-дебютант под свое южно-уральское крыло. Начали с «Немого кино» на музыку Чарли Чаплина, Джорджа Гершвина, Леонида Чижика. Бобрин оказался в своей бурной стихии, но то был показательный номер, теперь же целый бурлеск-балет, Игорь, понятно, в главной роли, но ведь еще и режиссер-постановщик, ему воплощать замысел сценариста, коим был поэт Илья Резник. «О чем спектакль?» – спросил я Бобрина по дороге, когда мы катили из Вены в Линц, возвращая его к тем временам конца восьмидесятых годов прошлого века, когда театр только становился на ноги. На ответ у Бобрина было 200 км – столько между этими двумя городами, можно, наконец, спокойно поговорить.