— Как жаль…

— У вас она тоже есть, Диана. Не прогуливай.

— Да я просто чай хотела выпить в кафе. А вы не идете обедать?

Вздыхаю.

— Нет. Не иду. Всего доброго.

Отворачиваюсь и ухожу прочь, недоумевая, что может творится в голове девушки. Судя по грубейшим ошибкам в терминологии, незнанию базового материала, она мало что смыслит в предмете. Тогда откуда взялись высокие баллы? Родители подсуетились? Или учителя за красивые глаза оценки налепили?

Устав от вопросов, я выдыхаю и сосредотачиваюсь на следующей паре. Она, как и последующая, проходят в атмосфере диалога. Второкурсники и третьекурсники, словно охотники за сокровищами, сыплют меня вопросами, слушают с интересом и вновь внушают веру в свои силы. Видимо, оттого, что первый год обучения отсеивает тех, кому предмет вовсе не интересен, оставляя только самых стойких. Многие поступают в университет с единственной целью — чтобы родители не клевали темечко. После, выстрадав чертов диплом, сидят за кассой в супермаркете.

Дав еще три пары, я заглядываю в кафедру, а на выходе уже встречаюсь с Судаковой и Русланой. Елена Григорьевна вновь чем-то недовольная, всплескивает руками и закатывает глаза. Странная женщина. У меня все чаще складывается ощущение, что ей нравится разбрасываться негативом и сплетнями, в то время как рядом стоящая коллега скромна и прекрасно понимает, насколько выгоднее в присутствии мужчины говорить только по делу.

— Добрый день, Станислав Юрьевич. — Руслана коротко улыбается и отводит взгляд.

— Ой, Станислав Юрьевич, это просто беспредел. Вы так и не поговорили с Валевской, да?

— Допустим, поговорил. А что?

— Да вот гляньте! Сыночек мэра во дворе. — Я послушно подхожу к окну и вижу Нику, стоящую с каким-то парнем. Цветы в его руках я тоже замечаю. А Елена Григорьевна тем временем продолжает возмущаться. — Не хочу наговаривать на семью Красновых, но вырастить такого распутного молодого человека — еще надо умудриться. И Валевским, видимо, тоже тяжко придется.

— Почему же? — спрашиваю, скорее для галочки, даже не вникая в смысл сказанных ею слов. Меня больше заботит, что сделает Ника. Пока она раздумывает, принимать цветы или нет, я натягиваюсь как тетива в ожидании ее решения. Не понимаю, зачем мне это нужно, но все равно продолжаю сверлить взглядом стоящую внизу парочку. — Мало того, что девчонка по странным мероприятиям гуляет, так еще и с хулиганом водится!

— Хулиганом? — вылавливаю последнюю фразу, теперь уже прислушиваясь к сказанному.

— Конечно! Он учится в Академии Экономики и Юридического права. Тамошние коллеги уже поделились со мной, как им нелегко приходится. И девок по углам зажимает, и на пары приходит через раз, а если и придет, словно барин соизволил на чаек заглянуть. Говорят, девок портит одну за другой. Вот еще одну дурочку нашел.

Вероника тычет в парня пальцем и, гневно высказавшись, убегает прочь. Я провожаю хрупкую фигуру взглядом. Далее ее скрывают покрасневшие кроны деревьев, и мне приходится смотреть на двух женщин, которым явно не нравится моя отстраненность.

— Станислав Юрьевич, вы вообще меня слушали? — Судакова поджимает губы.

— Я вас слушал, Елена Григорьевна, и сделал неутешительные выводы.

— Какие же?

— Что вам стоит больше внимания обращать на то, как вы относитесь к студентам, а в частности к молодежи. Веронике девятнадцать лет. Она сама решает, с кем крутить романы. Так же как и молодой человек.

— Станислав Юрьевич!

Я выдыхаю, чувствуя, что если не уйду сейчас, то обязательно наговорю лишнего.

— Доброго вечера, дамы. Желаю вам с таким же рвением уделять время своей личной жизни. Думаю, пользы будет в стократ больше.

— Станислав Юрьевич? — зав кафедрой бледнеет, и я уже предугадываю, что мой выпад не останется без внимания. Однако мне не до ее капризов. Я направляюсь к выходу, сжимая кулаки.

Не успела Ника выйти из моего дома, как к ней присосался клещ. И хоть она не впечатлилась цветами, все мое нутро воспротивилось самому факту — у Валевской могут быть поклонники. Неприятное чувство туманит мой разум. Я начинаю злиться. И непонятно: на себя, на нее или на обстоятельства. Надо поговорить, но о чем? Как будет выглядеть мое появление?

Сев в машину, я еще долго раздумываю, как поступить. Нормальный учитель не стал бы соваться не в свое дело. Но разве я — всего лишь преподаватель? Неужели все мои размышления были пустым времяпровождением? И чем же я занят? Сижу и ломаюсь, как девка. Который день!

Вскоре, машина выруливает на проезжую часть. В нашем городе только две школы танцев, где преподают стрип пластику и пол дэнс, если верить статьям в сети. И судя по тому, на какой автобус могла сесть Валевская, я нашел ее место работы.

Граф

Это похоже на сумасшествие. Кто бы мне сказал, что я буду караулить собственную студентку, в жизни не поверил бы. Однако, вот он я. Солнце уже давно перестало отражаться на стеклах, над городом повисли сумерки, а я продолжаю сидеть в машине и ждать, когда же Вероника покинет стены студии "Luv". На втором этаже танцуют тени, иногда мелькают девушки в спортивной одежде. Они же порой стоят и пьют воду, вглядываясь куда-то вдаль, и только Валевской все нет.

Наконец, появляется знакомая фигура. Девчонка с тряпкой в руках проходится по подоконнику, потом мелькает макушкой то в одном, то в другом окне. Идет уже десятый час, когда из дверей школы танцев вылетает Ника и прежде, чем я успеваю среагировать, бежит к подъехавшему неподалеку автобусу. Что ж. Со вздохом завожу мотор и следую за городским транспортом, в очередной раз коря себя за странное поведение. Без понятия, о чем буду говорить с ней, но внезапно хочу узнать, где она живет, все ли с ней хорошо и почему сегодня так отчаянно прятала глаза, давая понять, что не готова к разговору.

Мы въезжаем в приличный район города. Вероника вылетает из автобуса и забегает сразу в магазин. Немного подумав, ставлю машину на сигнализацию и следую за ней. Правда, тут же передумываю подходить — на выходе Ника сталкивается с двумя девушками. Они удивляются неожиданной встрече и громко хохочут. Я прислоняюсь к столбу с потухшим фонарем и невольно подслушиваю их разговор, радуясь наступившей ночи.

— Нику-у-уся, мне дали главную роль! — визжит девушка, кидаясь в объятия Валевской. — Ты даже не представляешь, какой это шанс!

— Ну почему же не представляю. Это мечта многих, — устало произносит та.

— Я даже не мечтала! Думала, опять эту старую грымзу возьмут, Шукшину. Или стерву белобрысую.

— Оль, стерва больше не устраивает Демского. Постарела, — не женским басом произносит третья.

— Не дай бог, он ко мне приставать начнет!

— И что ты сделаешь?!

— То же, что и соседу! Кста-а-ати, Ник, ты там осторожнее. Сосед напротив, из сто девятой, сегодня друзей собрал, пьянку развел. Козел, хренов. Короче, дверь никому не открывай.