ведется охота. Возвращаться домой нельзя, на работе я уже не появлюсь – по крайней мере, в прежнем качестве. Из города меня не выпустят – у всех пограничников будет мое фото. А внешность мою, сами понимаете, изменить трудно. Хранить секретные документы дома или в других местах не имею привычки. Вы разговариваете с обреченным человеком, господин Кольцов. Мне осталось недолго гулять. Вы еще можете вырваться – вы молодой, мобильный, хорошо соображаете, а вот я…

– А вот падать духом, герр Эберхарт, не советую. Уверен, у вас прекрасная память, и она фиксирует пусть не все, но наиболее важные сведения. С соображением тоже все в порядке. Вам ведь удалось уйти от своих коллег.

– Всего лишь счастливая случайность. О том, что Вайсмана схватили и допрашивают, мне стало известно в четыре часа пополудни. Его не сразу раскололи – вы правы, Вайсман не предатель. Но и не герой. За какие идеалы он должен сносить удары по голове? Я чувствовал, чем это кончится, ушел с работы, сославшись на недомогание, сел в машину, поехал в Шпандау. Там ее оставил, вернулся на метро, до темноты сидел в библиотеке Врослау – там никто не тревожил, и было время подумать. Дворами и переулками вышел к своему дому, надеясь, что ничего страшного не произошло…

– Не отчаивайтесь, герр Эберхарт, вам помогут. И если понадобится, вывезут в восточный сектор. Даю слово офицера. В Западном Берлине, особенно на окраинах, много мотелей и небольших гостиниц, там мы сможем провести ночь, а потом навестим советскую резидентуру. Сразу ехать туда опасно – наши адреса тоже могли оказаться под ударом. Нужно всё проверить, понаблюдать, а делать это в темноте сложно. Прочесать за ночь большое количество мелких гостиниц БНД не сможет…

– Нет, это риск, – покачал головой Эберхарт. – Гостиницы исключены. В трех кварталах к западу от Потсдамерплац есть квартира моего хорошего знакомого. Когда-то мы работали вместе, сейчас Хьюго отошел от дел, занялся бизнесом, уехал на год в Брюссель. Он человек одинокий, оставил мне ключи от квартиры. Они всегда на связке вместе с моими ключами. Иногда я туда заезжаю – проверить, всё ли в порядке. В доме нет ни растений, ни животных, частые визиты не нужны. Это трехэтажный жилой дом на несколько квартир, в жилище моего знакомого ведет отдельная дверь с заднего двора.

– Это прекрасно, – сказал Михаил. – Но вас будут искать, вы об этом забыли? Поднимут адреса ваших знакомых, родственников.

– Про Хьюго никто не знает, – возразил Эберхарт. – Когда мы водили с ним знакомство, я работал в отделе по восточным секторам на Айхерштрассе. Это другая организация, другие люди. Теоретически до жилища Хьюго они доберутся, но для этого потребуется неделя. Там безопасно, поверьте. Пойдемте на соседнюю улицу, господин Кольцов, там есть стоянка такси…

Глава девятая

В машине Эберхарт беспокойно ворочался, сунул в рот какую-то таблетку, долго пытался ее проглотить, чему препятствовала сухость во рту. Кое-как проглотил, немного успокоился. Вышли за квартал до нужного места, двигались дворами, чтобы не попасться соглядатаям. Эберхарт отдувался, отмахивался от вопросов о самочувствии. Со здоровьем он явно не ладил, а последние события еще больше усугубили его состояние.

Город не вымер, иногда попадались люди, проезжали машины. Двое мужчин, идущих по своим делам, любопытства не вызывали. С фасада нужный дом не осмотрели, да и не хотелось – прошли через задний двор, Эберхарт поднялся на второе по счету крыльцо. Дверь не запиралась, отворилась с легким скрипом. Короткий коридор, вертикальные выступы в стене, что-то вроде ниши. Между массивными «пилястрами» находилась дверь в жилище. Вход был обособлен – в чем имелись свои плюсы и минусы. Эберхарт погремел ключами, впустил «гостя из заграницы». Включил свет и в изнеможении опустился в прихожей на пуфик, с наслаждением вытянул ноги.

– Не смотрите так, Кольцов, – проворчал он, – доживете до моих лет, попадете в передрягу – там и посмотрим, как будете себя чувствовать… Все в порядке, не нервничайте, тяжеловато просто после всего этого… Осматривайтесь, не стесняйтесь, здесь несколько комнат с кроватями, просторная кухня. В шкафу над плитой найдете кофе, если вас не смущает кофе перед сном. Лично я предпочту хороший английский чай – он там же, где и кофе. Гастрономического рая не обещаю, но загляните в холодильник, там должна быть кое-какая еда. Последний раз я приезжал сюда неделю назад, кое-что привез, словно чувствовал, что понадобится…

Он, кряхтя, как старый дед, добрел до ближайшей комнаты, кажется, лег, испустив душераздирающий стон. В квартире было пыльно, не ухожено, здесь давно не жили. Окна были плотно зашторены.

– Включайте осветительные приборы, не бойтесь, – проворчал из спальни Эберхарт. – Никто не прибежит, соседи знают, что квартира под присмотром.

Кухня отличалась большими размерами – мечта советских домохозяек. Михаил поморщился. За такую кухню супруга Настя душу дьяволу бы отдала. Центральное пространство занимала разделочная тумба – хоть мамонта разделывай. Дальняя стена увешана шкафами от кухонного гарнитура. Между шкафами висел на кронштейне компактный цветной телевизор. «Подумаешь, – фыркнул про себя Кольцов, – на его кухне тоже есть телевизор. А то, что не цветной, – так советским людям цветного и не надо». Кофе перед сном не пугал, и он поставил турку на плиту. Рядом – чайник с водой. В холодильнике лежали вакуумные упаковки с вяленым мясом. «Буффало» – гласила надпись на этикетке. Больше ничего интересного. Сыр изъела плесень, к йогуртам не приучен. Мясо «буйвола», импортированное из разлюбезных Соединенных Штатов, было будто резиновым, безвкусным, но все же условно относилось к съедобным продуктам. Михаил жевал его с отвращением, слил закипевший кофе в турку, стал заваривать чай.

Грузно вошел Эберхарт, он снял куртку, остался в «демократичной» вязаной кофте, в мятых брюках. Опустился на табурет, обвел пространство тяжелым взглядом.

– В холодильнике есть сыр…

– Считайте, что нет, – Кольцов сглотнул. – Заплесневел ваш сыр.

Эберхарт засмеялся – с пугающим надрывом.

– Доставайте, не бойтесь, он таким и должен быть. Это специальная плесень – пищевая. Так надо. Гурманы любят и ценят.

– Спасибо, без меня, герр Эберхарт. Плесень есть плесень, мы еще не докатились до такого убожества, предпочитаем свежие и здоровые продукты. В вашей стране это редкость, могу посочувствовать. Вот ваш чай. – Он выставил чашку на стол.

Эберхарт кивнул, потянулся к сахарнице.

– Не хочу настаивать, господин Кольцов, но вы зря переживаете о возможном провале вашей резидентуры. Мои коллеги вскрыли места залегания Штази. Я не мог вмешаться в эту разработку. О подпольных квартирах КГБ нашему отделу ничего не известно. Видимо, ваши люди действуют независимо от