Золотой Орел и его товарищи догнали детей как раз на том месте, где нынешним утром Чудище зарылось в песок.

Запыхавшиеся и поцарапанные, бедные дети ждали, что будет с ними дальше. Вокруг них уже блестели острые ножи и топоры, но еще страшнее был злобный блеск в глазах Золотого Орла и его свиты.

— Вы солгали нам оба — и ты, Черная Пантера, и ты, Красный Волк! Ты, Дикая Кошка, и ты, Боб конного полка, тоже обманули нас, если не словами, так своим молчанием. Вы солгали под флагом мира. У вас здесь нет товарищей, ваши племена теперь на охоте в дальних горах. Каков будет ваш приговор? — продолжал он, обратившись с мрачной улыбкой к другим краснокожим.

— Соорудим костер! — закричали те, и тотчас же человек двенадцать из них пошли на поиски топлива. Каждого из детей держало по два сильных индейца, а дети лишь в отчаянии озирались по сторонам. Ах, если бы только увидать Чудище!

— Вы снимете с нас скальпы раньше, чем будете жарить? — печально спросила Антея.

— Конечно, — поднял на нее глаза краснокожий. — Таков обычай.

Индейцы сбили детей в кучку, а сами уселись вокруг и принялись враждебно рассматривать своих пленников.

Через некоторое время то по-двое, то по-трое стали возвращаться краснокожие, ходившие искать сухую древесину. Все они шли назад с пустыми руками — ни одной сухой палки не удалось им найти поблизости. И немудрено: в этой части Англии дрова очень дороги и все сухое дерево начисто убирается из лесов.

Дети вздохнули было с облегчением, но вздох закончился стоном ужаса: индейцы кинулись на них и в воздухе засверкали ножи. Закрыв глаза, дети ждали, что вот-вот по головам их пройдет острая сталь. Но этого не случилось: они были выпущены индейцами и, дрожа, свалились в одну кучу. Их головам совсем было не больно, только как-то прохладно.

Послышался топот воинской пляски. Осмелившись, наконец, открыть глаза, дети увидали, что вокруг них дико скачут четверо краснокожих и машут в воздухе скальпами с длинными черными волосами. Дети схватились за головы — их собственные волосы были целехоньки! Бедные невежественные дикари действительно сняли с них скальпы, только не настоящие, а коленкоровые.

Рыдая и смеясь, дети упали друг другу в объятия.

А в это время вождь краснокожих пел:

— Мы сняли скальпы с наших врагов! Жалкие волосы их росли без крепких корней и сами отдались в руки победителей. Без борьбы, без крови достались эти скальпы могучим воинам из племени Обитателей Скал. Не радует истинных воинов такая легкая победа!

— Сейчас они и настоящие наши волосы снимут, вот увидите! — говорил Роберт, стараясь перемазать часть краски со своего лица на голову.

— Справедливая и страшная месть вырвана из наших рук, — продолжал вождь свою песню. — Есть и другие муки, кроме ножа и пламени. Но медленный огонь есть древняя и лучшая казнь для врага. О, странная, дикая земля, где нельзя найти дров, чтобы по обычаям предков сжечь побежденного! Тоскует душа моя по родимой стране, где на сотни миль тянутся непроходимые девственные леса, чтобы мы, победители, могли жечь врагов своих. О, если б вновь вернуться нам в свой лес родной!..

Вдруг как будто молния мелькнула. И на том месте, где только что извивались в пляске темные фигуры краснокожих, заблестел золотистый песок, освещаемый яркими лучами солнца — при последних словах вождя индейцы все до одного исчезли. Должно быть, Чудище сидело где-нибудь поблизости и исполнило желание краснокожего…

Марта привезла домой точь-в-точь такой же, как прежний, кувшин — с аистами и тростником, — а, кроме того, вернула Антее деньги.

— Двоюродная сестра подарила мне этот кувшин на счастье. Она говорит, что таз от него разбит, а на один кувшин все равно покупателя не найдется.

— Марта, какая вы хорошая! — говорила Антея, обнимая ее.

— Да! — весело засмеялась Марта. — Уж пользуйтесь, пока я у вас живу. Как только ваша мама приедет, я ей тотчас же скажу, чтобы искала себе другую прислугу.

— Как, Марта? — воскликнула пораженная Антея. — Неужели тебе и в правду так плохо с нами?

— Нет, милая моя леди! — еще веселее засмеялась Марта. — Совсем не то! Дело-то такое, что я выхожу замуж за Джона-лесника. С тех пор, как вы приехали от пастора, когда заперлись на колокольне — помните? — он мне все предложения делал. А сегодня я осчастливила его и согласилась…

…Антея положила семь шиллингов и четыре пенса назад в миссионерскую копилку, а сломанное место заклеила бумагой. Она была очень счастлива, что смогла вернуть деньги. А вешают ли за взлом копилки или нет — этого она до сих пор не знает.

Увидав, что это глава последняя, вы, читатель, конечно сразу же догадались, что для Сирила и Антеи, Роберта и Джейн пришло наконец время расстаться с Чудищем.

Но сами-то дети этого вовсе и не знали. Напротив, если в другие дни им бывало трудно придумать хорошее желание, то сегодня у них как раз появилось множество самых радужных планов. «Так всегда бывает в жизни!» — горестно заметила позднее Джейн.

Утром встали все очень рано и, выйдя в сад, принялись весело обсуждать свои планы. Старая мысль о сотне фунтов стерлингов в современной монете нравилась им больше всего, но были и другие хорошие идеи, например, «получить каждому по лошадке». Представьте себе только, как это было бы удобно: утром к вам являются лошадки, целый день вы на них катаетесь, после заката они исчезают, а на другое утро, если захотите, они снова к вашим услугам. И не надо для них ни корму, ни ухода.

Но во время завтрака случились два события. Во-первых, пришло письмо от мамы, извещавшее, что бабушка совсем поправилась и что мама с папой будут дома не позже, как сегодня к вечеру. Раздалось радостное «ура». Конечно, эта новость перевернула все утренние планы — каждому было ясно, что сегодня надо пожелать чего-нибудь не для себя, а для мамы.

— Хотел бы я знать, что бы ей понравилось! — раздумывал Сирил.

— Ей понравится, если мы все будем вести себя хорошо, — наивно ответила Джейн.

— Да, но это так скучно для нас, — возразил Сирил. — А, кроме того, я надеюсь, что мы сумеем порядочно вести себя и без помощи Псаммиада. Нет, надо придумать что-нибудь особенное, чего нам без него не сделать.

— Ох, только не забывайте о вчерашнем дне! — предупредила Антея. — Помните, что теперь наши желания исполняются, где бы мы их ни высказали.

Не сделать бы нам опять какой-нибудь глупости, особенно сегодня!

— Ладно, не ворчи! — отвечал Сирил.

В это время вошла Марта с чайником, и на лице ее дети заметили какое-то особое выражение.

— Слава Тебе, Господи, что вы все еще живы, — сказала она мрачно.

— В чем дело? Что случилось? — посыпались на нее вопросы.

— Эх, ничего! Только по нынешним временам нельзя поручиться, что тебя дома в постели не зарежут.