– Мы не будем ничего закапывать, – возразил Сергей. – Нам вообще нужно валить отсюда, и как можно скорее. У медведя отличное чутье, он выроет труп даже из глубокой ямы. Он может вообще прийти сюда с минуты на минуту, и тогда здесь будет еще два свежих бифштекса. Медведь всегда оставляет себе жрачку «на потом», а здесь еще кое-чем можно поживиться.

Он еще раз осмотрел найденный телефон.

– Как ты думаешь, она успела кому-то позвонить? – с тревогой спросила Мария.

– Вряд ли, она ведь упала с ним в озеро… Нужно было обыскать эту суку более тщательно, – сплюнул Сергей. – Так что теперь никто не узнает, звонила ли она кому-нибудь. Точнее, технически это, вероятно, и можно сделать, но я не стану так рисковать, используя свои связи. Речь идет о смерти четырех человек, пусть они и никчемные дебилы.

– Не четырех, а восьми, – поправила его Мария, но Малышев раздраженно махнул рукой, словно отгоняя муху. Он сунул мобильник растерзанной девушки в карман.

– Ты возьмешь его с собой? – удивилась Мария. – Я слышала, отследить местонахождение сотового не так-то сложно.

– Я подброшу телефон в электричку, как только мы вернемся в город, – поразмыслив, сказал Сергей. – Сим-карты выбросим в другом месте. Пусть ищут…

– И мы ничего не сделаем сейчас? Просто уйдем? – не унималась Мария.

Он перевел на женщину пронзительный взгляд.

– А ты что, хочешь, чтобы я тебе вдул прямо здесь? – прищурился Сергей. – Я, конечно, не против, но если нас застукает медведь… Вряд ли он будет молча наблюдать за нашим трахом… Я…

– Прекрати, – холодно перебила его Мария. – Время шуток закончилось. Каменск теперь как улей, в котором все пчелы сошли с ума. Не нужно было ввязываться в эту авантюру!

– Я устал от твоих нравоучений и советов, – процедил Сергей. – Иди к машине. Или получишь в зубы прямо здесь.

Мария собралась было что-то возразить, но, взглянув в безжизненные глаза мужчины, осеклась. Развернувшись, она быстрым шагом двинулась к тропе.

Сергей не спеша приблизился к разорванному телу Тамары.

– Ну что, детка, понравились тебе каникулы? – тихо спросил он, глядя в мертвые глазницы черепа. От заполонивших их личинок они слегка шевелились и пульсировали, как живые.

– А ведь еще два дня назад ты была красивой девкой, – продолжал вслух Сергей. – Ты могла бы и дальше куролесить – трахаться со всякими богатыми говнюками, пить свое французское пойло… Курить травку и трясти сиськами на дискотеках… Может быть, ты даже вышла бы замуж и родила какого-нибудь недоразвитого идиота, вроде твоих друзей… Но ты сама выбрала свой путь. И теперь ты просто горка грязных костей, которую обгладывают черви.

«Ее родня вывернет тебя наизнанку», – неожиданно вспомнил он слова одного из мажоров.

– У тебя есть крутые родственники, киска? – промурлыкал он. – Тогда я с нетерпением жду их в гости.

С этими словами Сергей с размаху опустил каблук ботинка на ободранную девичью голову, обрамленную паклями волос. Хрустнула кость, из трещины выползла губчатая мозговая масса. Перепуганные мухи темным облаком взвились вверх, но как только Сергей отступил, вновь облепили зловонные останки.

– Пока, детка, – шепнул он.

* * *

Темно-серый «Форд Фокус» свернул с взрыхленной колеи и въехал прямо в заросли.

– Как твой сын? – спросила Мария, отпивая минералки из небольшой пластиковой бутылки.

– Да хрен его знает. У Артура сейчас каникулы, – безразлично сказал Сергей. – Все хочу его на рыбалку взять… Парень ничего не умеет, даже костер разжечь. Слюнтяй.

«И кто в этом виноват?» – мысленно спросила Мария, вылезая из машины. Вслух же она сказала:

– Я давно не была здесь. Ты вроде говорил, что закончил одну работу?

Малышев кивнул, быстро забрасывая автомобиль лапником и ветками.

– Пришлось повозиться. Но результат того стоил.

Вскоре иномарка была замаскирована так, что теперь едва ли ее можно было увидеть с дороги.

– Ты все обещал мне рассказать предысторию «Логова», – произнесла Мария, ступая за Сергеем.

– Ничего романтичного, – ответил он, не оборачиваясь. – В пятидесятых здесь был построен санаторий для чиновничьей элиты. Помимо лечения, в перерывах между клизмами и уколами, лысеющие пердуны из КПСС могли порыбачить и даже пострелять – неподалеку располагался заповедник. В семидесятых здание по невыясненной причине охватил пожар. Выгорело все, от санатория остались лишь закопченные стены. Иногда сюда забредали зеваки и прочий сброд, но потом грянула перестройка, и об этом месте постепенно забыли. Как забыли и о том, что под санаторием в свое время возвели защитное сооружение. Бомбоубежище, иными словами. Как ты знаешь, колоссальное по размеру, с множеством помещений и системой вентиляции.

– Это вроде твоей запасной базы в сгоревшем поселке, – заметила Мария. Она едва поспевала за ним, раздвигая в стороны жесткие ветки, которые то и дело норовили царапнуть ее по лицу.

– Вроде, – согласился Малышев. Оглянувшись по сторонам, он присел возле невзрачного бугорка и… приподнял пласт искусственной «травы», которая практически не отличалась от настоящей. Мелькнул люк из толстых досок, в петлях которого покоился крупный замок.

– Ты ходишь по лезвию, – вздохнула Мария. – Рано или поздно все вскроется.

– Я хожу по лезвию, как только вылез из утробы матери, – сухо сказал Малышев. Он открыл замок и со скрипом откинул люк. – Добро пожаловать в королевские апартаменты.

Мария, замешкавшись, смотрела на темнеющие ступеньки.

– Ты похожа на путешественника, которого отделяет от вершины Эвереста всего несколько метров, – сказал Сергей, наблюдая за женщиной. – Как будто… ты оказалась там, где еще не ступала нога человека.

– Ты недалек от истины, – призналась Мария, начиная потихоньку спускаться вниз.

– Это святое место, – тихо произнес Малышев.

Когда дверца захлопнулась, он с сухим щелканьем включил на электрощитке рубильник, и коридор вспыхнул бледно-оранжевым светом гудящих ламп, покрытых пылью.

– Знаешь, Сережа, – тихо проговорила Мария. – Мне часто снится один и тот же сон. Не очень хороший сон, если говорить откровенно.

– Что же за кошмары тебя мучают, моя бесподобная фея? – беспечно зевнул Малышев. – Что у тебя наступил климакс? Или снова про ту однорукую девчонку из Афгана?

– Очень остроумно. Нет. У меня видения, что скоро все закончится. И закончится очень трагично.

– Что «все»? – с непонимающим видом переспросил Сергей.

Мария обвела рукой окружавшее пространство – цементный пол, на котором кое-где темнели лужицы застоявшейся воды, шершавые стены, источавшие промозглый холод, низкий, завешанный лохмотьями паутины потолок, который напоминал нутро громадного кольчатого червя.