— Есть! Отдай мне свою дочь в гарем! Как раз для коллекции не хватает! Тебя своим приближённым сделаю, а о дочери не беспокойся, приданное ей уже будет не нужно! — рассмеялся князь.

— Спасибо, великий князь! — рассыпался в благодарностях довольный папа-черт, потирая руки. Уже мечтая, как будет купаться в золоте».

— Подожди, это как? Дочь в гарем? В обмен на золото? — перебил мою речь тень.

— Ну это же только начало сказки, — у меня потемнело в глазах. Возможно, надышалась ядовитыми парами болот или сказывалось отсутствие магии.

— Продолжай! — скомандовала тень, и я, превозмогая тошноту продолжила.

— «Мама-ведьма решила, что не хочет, чтобы ее дочь была наложницей у князя. Поэтому она, собрав вещи забрала, дочь и сбежала к возлюбленному от мужа- тирана».

— О, интрига! Я люблю неожиданные повороты! — воскликнула тень. Мне же подумалось, что его бы на сериалы бразильские подсадить, вот где лихие повороты сюжета.

— «Возлюбленным ведьмы оказался альфа медведей, у него было два взрослых сына. Они с самого начала сильно невзлюбили маленькую чертовку, впервые попавшую в большой мир из тихого омута».

Внезапно мне окончательно стало плохо, и я упала в обморок.

***

— Ох я и бестолочь, она же неприспособленная тут жить! — всполошилась тень и одним движением сорвала веревку, подхватывая тело девушки на материализовавшиеся руки, мигнула и исчезла вместе с ней.

Появились они на самом краю болота на большой и светлой поляне. На ней стояла избушка на курьих ножках, а так как тень не могла пересечь линию болота, ей пришлось кричать зычным голосом:

— Избушка, избушка, стань ко мне передом, к лесу задом! — здание из бревен в один этаж нехотя скрипнуло и, переминаясь с лапы на лапу, развернулась к тени дверью.

— Ты почто, ирод бестелесный, меня беспокоишь! — дверь с грохотом открылась и на пороге стояла статная женщина.

Возраст ее определить было невозможно, ей могло быть и тридцать, и сто тридцать. Одетая в красивый расписной сарафан, туго натянутый на груди, с толстой русой косой до пояса, с лицом величественным и нахмуренными над голубыми глазами бровками, хозяйка избушки смотрела гневно и метала взглядом молнии…

— Ах ты, гад! Ты где девку украл! Замучал, злыдня! — рассвирепела женщина.

— Ягиня Ефросинья, не крал я, ее пожиратели притащили на погибель! Мстят кому-то! — оправдывалась тень. Ступить на берег не мог, запрет ему на то был от ягини.

На крики женщины за ее спиной теперь возвышались три богатыря. Они аккуратно отодвинули ее от порога, и пошли навстречу тени.

— Заберите девочку, — приказала она им, и те, подойдя к тени, остановились.

— Илья Иванович, возьмите! — протянула та девушку, находящуюся без сознания.

— Ступай, видишь, Фросенька сердится! — кивнул ему богатырь.

— Так и не нашли Свет моего сердца? — огорченно вздохнула тень.

— Нет, знаем, что жива она, но прячется от женихов, и от тебя в том числе! Видел, на кого стал похож? Так вот, иди, гоняй пожирателей, может, Светочка повзрослеет и вернется к нам!

— Да какой я теперь жених, сил-то нет совсем. Чудищем теперь болотным зовут, детей и девушек мною пугают! — пожаловалась тень богатырям.

— Ну, брат, тут мы тебе не поможем… — кивнул ему Илья и ушел в избу. Следом ушли и два молчаливых богатыря, просто коротко кивнувшие тени.

— Несите сразу в гостевую комнату, я пошла за настойками! Отравилась, да еще и обессиленная от лишения магии, — Ягиня махнула в глубь дома и пошла в свою лекарскую, собирать настои для девушки.

Избушка внутри была с раздвинутым пространством. Она вовсе не имела один этаж, а внутри выглядела как настоящий современный дом в три этажа, окна которого выходили в большой парк, сад и, кажется, вдали виднелся город.

— Где я? — первый вопрос, что у меня возник, когда я очнулась.

— Ты у меня дома, — женщина с заботой рассматривала меня, наклонившись надо мной.

— А чудище где? — плохо помню последние моменты.

— Да не чудище он, пожиратели его так прозвали за то, что он их гонит отсюда, — вздохнула она и присела рядом на стул, подавая мне стакан с чем-то.

— Что это? — не спешила я брать жидкость.

— Лекарство, от отравления испарениями болот. Магические каналы, конечно, уже начали восстанавливаться, но организм еще отравлен.

— Спасибо, — я одним махом выпила предложенное и поморщилась от горечи. Через пару мгновений стало легче однозначно. Я даже вздохнула поглубже, чтобы надышаться свежим, с нотками запахов леса, воздухом.

Магия тонкой струйкой наполняла мое тело, покалывая его словно тупой иголкой и заставляя морщиться от неприятных ощущений.

— Ну что, давай знакомиться? Ефросинья, Ягиня, — она протягивала мне бульон в кружке и кусок ржаного хлеба.

— Рада, чертовка… — я с жадностью ела, аппетит после вынужденного голода был зверский.

— Хм, я и не поняла этого, надо же, как ты спрятана, — она, склонив голову, рассматривала меня.

— Я слышала о вас, мама рассказывала, — я выпила бульона и сейчас доедала хлеб.

— Надо понимать, почему ты так спрятана, но ведь князь уже не может на тебя претендовать? Где мужья?

— Не знаю, я вернулась домой с мамой, а там пожиратель, он забрал меня и привязал к дереву, — я потрогала голову, она немного болела, подарка отца на мне не было.

— Я сняла с тебя украшения, они подпитывали тебя, сколько могли, остатки их просто могли поранить. Артефакты мертвы, кроме одного, что сейчас у тебя на правой руке, от Марии. Она жива?

— Теперь, наверное, нет… — слезы повисли на ресницах, — я перенесла ее в наш мир, в последние ее часы, для того чтобы она смогла передать дар.

— А как же история со смертью ведьм? — рассматривала меня женщина.

— Отец их случайно забрал с собой, я двоих уже вернула сюда, — я приняла новый стакан с ягодным морсом.

— Отец? Черт?

— Нет, мой настоящий отец, огненный маг из другого мира… Ой, наверное, он потерял меня, — я всхлипнула.

— Тише, не плачь, отдыхай, тебе нельзя волноваться, а я отправлю вестник в ковен ведьм. Пора браться за этих пожирателей, жаль, что Горыныч умер, вот его огонь пригодился бы, — нахмурилась Ефросинья.

— У меня огонь, и у папы… много силы…

— Тебе нельзя! А отца еще нужно сейчас сюда призвать! Этим я и займусь! — она встала и пошла к двери, — ты не вздумай магичить! Не вреди!

— Хорошо, — согласилась я, да и не смогу, сил нет совсем. Подумала и закрыв глаза, начала дремать, надеясь, что все обойдется.

***