в направлении корабля. Все они были опытными пловцами, но одному мешала плыть хромая нога, а другой еще не полностью пришел в себя после ранения. До поджидающей впереди опасности оставалось мили две.

Вдали от берега море было спокойным и не слишком холодным. Патрисия, которая плавала, словно рыба, приотстала, чтобы заметить, если кто-нибудь из мужчин устанет. Повернувшись на бок, она вытянула одну руку вперед, а другой принялась загребать воду бесшумными движениями.

В это время главный детектив-инспектор Керн и его отряд утомленно плелись в темноте в Бейкомб. Их машина сломалась за двенадцать миль до деревни, а возможность поймать попутку на этой пустынной дороге в час ночи практически равнялась нулю.

Глава 16

В гуще событий

Упасть и пролететь сто шестьдесят футов можно примерно за три секунды, однако складывается впечатление, что полет длится дольше. Саймон Темплар убедился в этом на собственном опыте. Ему казалось, что он прожил три вечности с того тошнотворного момента, когда пол провалился под ногами и он в течение четырех биений сердца летел сквозь темноту и с обжигающим всплеском упал в воду.

Он ушел под воду, словно гиря, и принялся молотить ногами и руками, пытаясь выплыть на поверхность. Погрузился он глубоко — грудь сдавило, а сердце бешено забилось, но вот его голова наконец вынырнула из воды. Задыхаясь и отплевываясь, Саймон вцепился в какой-то камень, попавшийся под руку. Однако он недооценил силу течения — его снова потянуло вниз, и руку чуть не вырвало из сустава. Напрягая все мышцы и яростно работая ногами, Саймон ухитрился подтянуться, и пальцы его второй руки нашарили какой-то уступ. Он повис на этом ниспосланном Богом карнизе, тяжело дыша, смаргивая воду и пытаясь сориентироваться.

Его отнесло в сторону от того места, где он упал, причем довольно далеко. К счастью, темнота была не полной — от воды шло слабое свечение, и Саймон смог различить окружающую обстановку.

Он упал в подземную реку, которая протекала через пещеру около двенадцати футов шириной. Свод высился футах в двадцати пяти от воды. За века мельничного круговорота поток все сильнее углублялся в каменное ложе. Мельничное — очень точное описание: обманчивая гладкость водной поверхности таила под собой смертельной мощи течение. Какое доброе божество подсунуло ему под руку этот уступ? Впрочем, Саймон и сейчас еще был в опасности: напряженные мышцы болели, и даже его сильные пальцы не смогут вечно цепляться за камень.

Разумеется, самое важное — выскользнуть из хватки потока, который терпеливо пытается утащить человека к уготованной для него смерти. Саймон попробовал подтянуться, чтобы проверить силу мышц, и застонал — он слабел быстрее, чем ему думалось. Пришлось опуститься, чтобы передохнуть; кажется, он даже молился… Затем глубоко вздохнул, задержал дыхание и снова попытался подтянуться. Шесть дюймов, семь, восемь… Каждый дюйм освобожденного из хватки потока тела облегчал дальнейшее продвижение, и вскоре ему удалось дотянуться подбородком до уступа, а одной ногой найти опору в стене под водой. Это позволило немного расслабить руки, чтобы набраться сил для последнего рывка.

Саймон осмотрелся, опасаясь, что его попытки приведут лишь к отсрочке неизбежного — он будет судорожно и мучительно цепляться за камень, пока не обессилеет и не соскользнет в темные бурные воды. Однако, завидев футах в десяти над головой широкую черную расщелину, он едва удержался от радостного возгласа. Можно забраться в эту расщелину, лечь и как следует отдохнуть. Похоже, добрые божества к нему благосклонны.

— Не сегодня, дорогой мой Тигр, не сегодня, — пробормотал Саймон, к которому вернулось приподнятое расположение духа.

Подняв руку, он вцепился в узкую щель над головой, затем перенес выше вторую руку, подтянулся и встал на спасительный уступ. Перебирая руками от одной расщелины к другой, Саймон вскоре смог выпрямиться. Он распластался вдоль скалы, а за спиной у него струилась подземная река.

Спасительная расщелина была уже совсем рядом, и Саймон едва не переусердствовал — не опробовав камень, он взялся за него рукой, и тот откололся от скалы. Теперь вес Саймона удерживался фактически тремя пальцами левой руки, цепляющимися за дюймовой глубины щель. Прошло несколько мучительных для нервов и мышц секунд, прежде чем ему удалось найти новую опору для рук. Теперь он продвигался вперед более осмотрительно и постепенно сумел благополучно перебраться через край спасительной расщелины.

Он лег на спину и закрыл глаза. Теперь, когда немедленная кончина ему уже не грозила, нахлынули эмоции. Падение в воду, а затем жуткое ощущение беспомощности от погружения в пучины подземной реки подорвали его уверенность в себе. Саймон чувствовал себя крайне слабым и всем телом дрожал — последнее, впрочем, по большей части могло быть последствием напряжения мышц и сухожилий. Не сразу он сумел перекатиться на бок и взглянуть на предательски гладкую поверхность воды в двенадцати футах внизу. Несмотря на свое незавидное положение, Святой криво усмехнулся.

«Что за невезуха, сынок, — прохрипел он. — Мне жаль вас разочаровывать, но я не собираюсь сегодня умирать».

Саймон отвернулся и в слабом, неверном свете, исходящем от воды, принялся изучать возможности дальнейшего спасения. Он знал, что большие территории пронизаны обширной сетью подобных подземных пещер естественного происхождения. Некоторые из них тянулись дальше, чем даже самый бесстрашный человек решился бы исследовать. Саймону вспомнилась история о пещерах Чеддер, где пропала целая экспедиция. Тогда богатое воображение рисовало ему странных доисторических чудовищ, выживших в недрах земли, и даже расу полулюдей, которые живут под землей, и он решил как-нибудь однажды попытаться найти ту пропавшую экспедицию. Однако предполагалось, что он сделает это при полном вооружении, с подходящими спутниками, веревками и фонарями… Сейчас он не в пещерах Чеддер, и при себе у него только мокрая одежда и разные мелочи в карманах. Поскольку выбраться отсюда под водой не получится, придется найти другой путь.

За его спиной находилась расщелина, которую он счел всего лишь впадиной в скале. Саймон прополз немного вглубь расщелины и снова пожалел о том, что у него нет с собой фонарика, без которого он ощущал себя беспомощным. Впрочем, горевать об этом не было смысла — слезы ведь не светятся, — так что пришлось двигаться дальше и надеяться на лучшее.

Лицо овеял слабый ветерок, и Саймон воспрянул духом. Раз уж здесь свободно циркулирует воздух, значит, где-то впереди есть выход. Вот только сумеет ли он им воспользоваться?..

Слабым утешением послужило то, что его часы, которые гарантированно должны работать при любых суровых условиях на суше, в море или воздухе, успешно прошли последнее испытание. Они все еще негромко тикали, и