— чтобы остаться незамеченным. Однако этот факт он не счел нужным озвучивать.

В юности Орас частенько пугал рекрутов своим гимнастическим мастерством и еще не утратил сноровки. Он быстро и тихо перебирал руками, пока его слух не подтвердил, что кормовой люк рядом. Тогда он подтянулся, выглянул и увидел ящик, который с грохотом опустился в грузовой отсек. Снизу кто-то что-то сказал, и один из мужчин подошел к правому борту.

— Что он говорит? — спросил мужчина у лебедки.

Мужчина у правого борта передал вопрос вниз.

— Осталось три ходки, — ответил он.

— Вели им там поторопиться. Капитан хочет отплывать.

Распоряжение было передано; мужчина у лебедки поплевал на ладони и взялся за ручку. Трос ушел вниз за очередной партией ящиков.

Орас снова опустился за борт. Тигрята работали быстрее, чем они с Патрисией рассчитывали, и три ходки двумя, если не тремя, лодками займет не так уж много времени. Медлить нельзя.

Он незамеченным добрался до машинного отсека. Идти бесшумно по металлической решетке трудно, однако Орас шел босым, и ему это удалось. Спустившись по короткой лестнице, он наконец попал в моторное отделение. Один мужчина — видимо, механик — нагнулся над какой-то конструкцией. Орас успел довольно близко к нему подобраться, но мужчина начал озираться в поисках разводного ключа и обнаружил чужака. Механик закричал, однако крик, который прозвучал оглушающе в замкнутом пространстве, едва ли был услышан снаружи.

Орас подпрыгнул и ударил противника ногой в грудь. Они упали вместе, однако тело механика смягчило падение Ораса, и голова, которая ударилась о блок цилиндра мотора, принадлежала не Орасу…

Он уже собирался уходить, когда по наитию посмотрел на лежащего в беспамятстве механика. Тот имел схожую с ним комплекцию, и Орас позаимствовал у бедолаги джинсы и кепку, а тело сунул в подходящий контейнер. Одевшись, Орас решил, что теперь у него есть преимущество — он сможет свободней передвигаться по теплоходу, а если увидит кого-нибудь из Тигрят, то будет избавлен от схватки в темноте и сможет подобраться поближе, чтобы явно выразить свое недовольство.

Он был уже на полпути к палубе, когда услышал чью-то тяжелую поступь. Развернувшись, Орас поспешил обратно в машинный отсек и, пряча лицо, склонился над каким-то мотором. Шаги прогрохотали по трапу и стихли.

— Все в порядке, Джозеф?

— Да-да, сэр, — приглушенным голосом пробормотал Орас, не поднимая головы.

— Мы отчалим примерно через час. Не жалей топлива — надо убраться отсюда поскорее.

— Да-да, сэр.

— Я позвоню, когда последний груз окажется на борту, и тогда заводи моторы.

Шаги удалились в сторону палубы, и Орас перевел дыхание.

За его спиной была железная дверь, ведущая к топливным бакам, а между ними проходил узкий коридор, в конце которого обнаружился запасной выход. Заслышав клацанье двери, Орас вновь склонился над механизмом.

Появившийся мужчина ничего не сказал, но Орас, изучающий свечу зажигания, услышал крадущиеся шаги по металлу, и волоски на его шее встали дыбом. В этом осторожном приближении было что-то недоброе — мужчина за его спиной двигался так тихо, что Орас ни за что не услышал бы его, не будь он настороже. Даже дверь неизвестный открыл так, что Орас не расслышал бы шума, если бы не ожидал возвращения незнакомца, который с ним разговаривал.

Шаги приблизились. Орас возился с зажимом свечи зажигания. Мужчина был уже совсем рядом… Интересно, почему неизвестный счел его подозрительным?

Некое шестое чувство заставило Ораса отшатнуться, и чудовищный удар, направленный ему в голову, просвистел у уха и угодил в кожух двигателя. Развернувшись, Орас кинулся на врага, но поскользнулся на закапанной маслом решетке и упал, а противник навалился на него и схватил за шею.

* * *

Азарт при рискованной краже со взломом — такой, как вторжение в дом известного детектива, когда этот самый детектив сидит дома в избранной компании своих собратьев-ищеек, — не сравнится с азартом от облагороженной формы пиратства.

Патрисия осознала это, когда пробиралась по тускло освещенному коридору в поисках камбуза. Она на судне Тигра, всего с двумя помощниками, один из которых временно, как говорят французы, hors de combat — вышел из строя из-за травмы, а противников больше раз в пять, по самым скромным подсчетам. Сама безнадежность этой авантюры уполовинила страх, ведь когда все поставлено на карту — и может быть проиграно при первой же ошибке, — то нельзя тянуть время и долго возиться с делом. Единственный шанс преуспеть — ринуться вперед очертя голову и рискнуть. Только рискованный замысел предполагает малейшую возможность успеха: их план может претвориться в жизнь, если будет исполнен в том же духе непревзойденной дерзости и безрассудной отваги, в каком он был разработан.

Орас ушел разбираться с механиком, и уж Орас-то сможет о себе позаботиться, как никто другой. Он устранит механика и вернется на место встречи, а когда Патрисия не придет, он выждет некоторое время и отправится на ее поиски, мимоходом устраняя всех встреченных Тигрят. Таким образом, здесь будет двое мстителей. Они будут красться по судну и наносить тайные точные удары по врагу то там, то тут, появляясь и исчезая, словно призраки. После них останутся лишь Тигрята, мирно спящие в водовыпускных желобах… Патрисия подозревала, что Орас все еще сомневается в ее способности внести свою лепту в их начинание. Раз уж она начала действовать, то у Ораса не будет другого выхода, потому что времени для обсуждения у них нет.

Азарт, электризующее ощущение опасности, необходимость быть настороже и принимать молниеносные решения — это отнимает время и силы и занимает все мысли. Патрисия не была бесчувственной: она не забыла Саймона и не предалась веселому времяпрепровождению, как могло показаться стороннему наблюдателю. Пиратство привлекало ее гораздо меньше объятий любимого. Просто она решила вызвать Тигра на бой, чтобы свести с ним счеты, и сосредоточение, которого требовало это дело, не оставляло места ни для чего другого.

Поэтому, подходя к концу коридора, Патрисия не будоражила себе нервы посторонними размышлениями. Сейчас она уподобилась ангелу смерти, неумолимо идущему к цели и готовому разорвать любого, кто попадется на пути. И путь этот вел ее прямо, как полет стрелы, к точке у кожаных туфель Тигра…

Люди профессии, названной Орасом «картофельник», может, и слабаки, однако один конкретный картофельник по меньшей мере не был лишен сообразительности — он расслышал металлические нотки в отрывистых командах Патрисии и благоразумно решил не звать на помощь.

— Руки вверх! Откроешь рот — я могу подумать, будто ты решил закричать, и тогда твои дети останутся сиротами!

Мужчина медленно повернулся. В его руках была кастрюля.

Он увидел худощавую стройную