– Что это? – удивилась Марика. Ни на одном из учебных самолетиков никаких ремней безопасности не было.

– Это парашют. На случай, если нам придется прыгать.

Багнель втиснулся на переднее сиденье, пристегнул ремни. Кто-то из наземной команды запустил пропеллер. Двигатель закашлял, застучал, пустил клубы черного дыма, от которого у Марики защипало в носу и глаза наполнились слезами. Наземная команда убрала из-под колес самолета подпорки.

Самолет ревел и брыкался, как раненый зверь. Он был мощнее любого из учебных кораблей. Глухое ворчание становилось все громче и громче.

Когда Багнель отпустил тормоз, самолет выскочил на летное поле и подпрыгнул в воздух, поднимаясь быстрее, чем любой темный корабль.

На высоте около тысячи футов Багнель прекратил подъем.

– Ну что, малыш! Проверим теперь твою храбрость!

«Стинг» нырнул вниз и вошел в штопор. Пропеллер бешено набирал обороты. Здания внизу вращались с головокружительной скоростью.

– Ты подлетаешь слишком близко, – сказала Марика.

Земля продолжала приближаться. Хлоп! Она перестала вертеться. Хлоп!

Спину Марики вдавило в сиденье. Все ее внутренности ухнули куда-то вниз. На мгновение перед лицом мелькнула линия горизонта, потом резко ушла вверх – Багнель сбросил еще пятьдесят футов высоты. Затем снова, бешено вращаясь, появился горизонт. Грауэл и Барлог едва не вскрикнули от испуга, когда самолет с ревом промчался мимо них.

Мотор ревел все громче и громче, а Багнель все усложнял трюки.

Облака появились над головой – и тут же ушли под ноги. Самолет выписал петлю и круто пошел вверх. На высоте пять тысяч футов Багнель сбросил скорость. Самолет вращался и вибрировал.

Багнель повернулся к Марике и произнес:

– Все хотел расспросить тебя об этом деле. О том, что случилось в Понате прошлым летом. Что же все-таки произошло? Я слышал столько различных версий…

Марика совершенно не могла разобраться с тем, что творилось за бортом. Она собрала всю свою смелость в кулак.

– Может, тебе стоит обратить внимание на то, что ты делаешь?

– А, ерунда! Я просто подумал, что у нас есть прекрасный шанс поговорить без свидетелей. А то эти две арфты все время сопят над ухом.

– Я истребила целую толпу кочевников. Бой был тяжелый. С обеих сторон почти все погибли. Вот, собственно, и все.

Глаза Марики расширились от ужаса – земля опять стремительно приближалась.

– Серьезно? А столько слухов ходило! Наверное, все это лишь преувеличения.

– Естественно.

А он пытается выудить у нее сведения! Проводит расследование по инструкции начальства, честное слово! Вероятно, торговцы занервничали.

Хотят знать, что за игру ведут Рейгг. Это слегка позабавило Марику, потому что этой игры она и сама не знала. Верховная жрица не делилась своими планами ни с кем.

– Похоже, пора мне что-нибудь сделать. Если ты не хочешь, чтобы мы грохнулись.

– Спасибо, что-то не хочется.

– А ты хладнокровна, Марика.

– Я перепугана до полусмерти. Но нам, силтам, не положено показывать свой страх.

Багнель оглянулся, довольный, затем повернулся вперед и занялся управлением. Мир перестал вращаться. И тут началась бортовая качка.

В правом крыле что-то захлопало. Марика увидела, как оторвалась распорка, выдирая с мясом ткань крыла и какую-то проволоку. Самолет закачался. Оторвавшаяся деталь болталась сзади на конце длинного провода, угрожая утащить за собой большую часть крыла.

– По-моему, у нас могут быть неприятности, Багнель.

– По-моему, ты недалека от истины. Держись крепче! Попробую нас посадить.

Посадка была такой мягкой, как будто они снова попали на учебный самолетик. Багнель остановил «стинг» в нескольких ярдах от того места, где ждала наземная команда, и заглушил мотор.

– Ну, что скажешь, Марика?

– Скажу, что мы квиты. Давай не будем больше так поступать друг с другом!

– Идет.

Багнель расстегнул пряжки, выбрался из кабины на нижнее крыло и спрыгнул на бетон. Марика тоже. Когда Багнель закончил объяснять наземной команде про распорку, он обернулся к Марике:

– Тебе лучше уйти. Мои начальники не придут в восторг от всего этого.

– А что так?

– Ты появилась без предупреждения. С этого дня лучше предупреждай заранее. Каждый раз.

Марика взглянула на дирижабль. Интересно, он действительно привез что-нибудь такое, что торговцы скрывают от силт?

– Ладно. Как скажешь. Ах да. Совсем забыла. Верховная жрица говорит, что ты можешь навещать меня в монастыре, когда захочешь. Если тебе некуда будет девать свободное время. У меня сейчас не такой напряженный график, как раньше. Большую часть времени я учусь летать на темном корабле. Может, еще раз полетаем.

Известие об этих посещениях вызвало бурю возмущения среди старших сестер. Они и без того считали эту дружбу падением нравов и позорным пятном на имени монастыря, хотя на самом деле в отношениях между Марикой и Багнелем не было ничего непристойного. Когда Марика чувствовала приближение течки, она запиралась у себя в комнате, соблюдая строгую изоляцию, предписанную в подобных случаях всем сестрам, не прошедшим Тогар – церемонию посвящения в истинные силты.

А Тогар надо было пройти. Никто не говорил об этом напрямую, но психологическое давление все нарастало. И Марика сопротивлялась ему все более осознанно.

Вскоре Марика научилась управлять темным кораблем не хуже любой другой Повелительницы в Макше. Научилась всего за несколько месяцев, хотя другим требовались для этого годы и годы.

Другие Повелительницы не признали ее своей и не допустили в свой замкнутый мирок, монастырь внутри большого монастыря, хотя и не отказывались говорить с ней и давать советы, если она их спрашивала.

Помощницы тоже не приняли Марику в свою маленькую общину, еще более недоступную, чем у Повелительниц. Они, как и все остальные, боялись ее талантов.

Впрочем, Марике уже нечему было у них учиться. Она сказала себе, что ничуть не скучает без их общества. И здесь она тоже была лучшей.

Пришел вызов от Верховной жрицы. Марика была уверена, что причиной этому послужили ее успехи, и убедилась в своей правоте, когда после положенных приветствий и любезностей Градвол сказала:

– Если бы ты была принята в другое сестричество, Марика, судьба твоя была бы связана с большими кораблями. Ты летала бы к звездам.

Иногда мне просто больно от того, что Рейгг для тебя – слишком маленькая община. Но наступит и завтрашний день.

В частной беседе Градвол любила говорить загадками.