ему карточка. Остановился, руки растопырив, головой туда-сюда завертел. Осознал, набычился. На нем повисли Игнат и Микроб, он уже стойку на судью сделал, но вдруг будто бы сдулся, поплелся с поля под радостные вопли местных болел.

Уж его как только не обзывали из-за национальности! Аж самому стало за Сэму обидно, захотелось подняться на трибуны и врезать плешивому мужичку с голосом кастрата, который орал громче всех.

От крика, думал, крышу снесёт.

И пошли мы на перерыв вдесятером. Без нападающего. Все злые, взвинченные. А уж в раздевалке как грянул мат! Особенно Микроб негодовал. Димидко был подавлен, но нашел в себе силы расправить плечи и как гаркнул:

— Хочется врезать, да?

— Да! — ответили все дружным хором.

— Так врежем! Только осторожно. В размен не идем, а аккуратно так — тюк, — напутствовал Димидко. — Это же товарняк, он нужен только для того, чтобы мы поняли, на что способны. Мы увидели, что равны сильнейшей команде.

— Ну я же не виноватый, да? — спросил Самат, который, похоже, и не понял, что он сделал.

Борода похлопал его по плечу.

— Тебе просто попали под руку.

— Ну зачем так делать, да? — возмутился Сэм. — Зачем нечестно, да? Так играть хотел! Шешенс-с-с котакбас! — А дальше полились уже знакомые русские ругательства

В прошлом матче Самата даже заменили специально, чтобы он красную не отхватил. Такое ощущение, что теперь все по нему играть будут и нарываться.

— О судействе — ни слова! — напомнил Димидко. — Мы не можем говорить о реакции арбитра на нарушения другой команды. Мы можем — о себе. Нам было что-то, что можно опротестовать?

— А красная Сэму — это как? — возмутился Микроб.

— А так. Увы, любой эксперт тебе скажет, что повод был. Самат, касание было?

— Ну, касание, да… Но я его не бил!

— Было касание — есть удаление. Такая игра — футбол. Жека, где ты тут? Все еще про премиальные думаешь?

Он скривился и махнул рукой.

— Вы теперь не проиграйте, братцы. Хотя бы не проиграйте. А для этого Воропай при любой возможности смещается под нападающего. От тебя на этой позиции больше толку будет.

— Врежем? — с задором сказал я и сделал глоток воды.

— Врежем! — вскинул кулак Микроб и подмигнул.

— Давай, Федор, включайся, самое время, — поддержал его я, хотя понимал, что при таком раскладе и талант Микроба может не спасти.

Ну и пошли не проигрывать под свист и проклятия, которые превратились в фоновый шум.

Без одного игрока, конечно, тяжело. Его нагрузка ложится на остальных. Да не на всех — на тех, кто на атакующих позициях. И там теперь носиться надо за двоих. И бить!

Ух, Рябов и долбанул по мячу! Всю злость вложил в удар. Но — четко по центру ворот, Пинчук пошатнулся, но взял.

А теперь атака киевлян, я приготовился, послушал гадости, бросил их в огонь. Человек пять сразу вылетели, четко распасовывая мяч. И удар!

Но теперь я все видел. Пусть не спокойно-спокойно, пусть с трудом, но мяч взял и удержал.

Тут же привычно забросил налево к центру поля. Там, как и положено, уже бежал вдоль бровки, набирая скорость, Микроб. Он тут же перекинул мяч через все поле, подключая вышедшего вперед Клыкова. Тот сделал два шага — и навес в штрафную. Рябову осталось только подставить голову. Правильно подставить.

Тюк!

Трибуны смолкли на мгновение… У меня аж сердце пропустило удар. Неужели гол? Я встал на цыпочки, но броуновское движение на поле не дало ничего рассмотреть. Судя по возмущенному ропоту трибун, таки да! Гол!

Но судья махнул рукой, показал на бокового (линейного, линейного — боковой только ветер, слышал я такое!). А тот четко держал флажок — вне игры. Ну, тут не поспорить. Рябов стоял один в штрафной. Между ним и вратарем — никого. Чистый офсайд.

Трибуны снова завелись, запрыгали, заорали. Борода зычно выругался, у стоящего ко мне спиной Круминьша сжались кулаки и уши покраснели.

Пришла пора отбиваться. Пока силы были, наши контратаковали. Судья поглядывал, но уже так часто, как в первом тайме, не свистел. А потом «титаны» просто прижались к штрафной, сгрудились и вышибали мяч подальше, чтобы хоть отдышаться.

Напрыгался я так, как на тренировке не прыгал, падения отрабатывая! Но куда деваться? Вот в таких концовках матча и понимают люди, что вратарь — половина команды.

Опять свисток! Да сколько можно?

А-а-а, конец игры. Фу-ух. Закончили. Выстояли. Ничья. Настала пора жать друг другу руки, Пинчук пожал всем нашим, а мне не стал, демонстративно отвернулся. Зато Цыганков и Зинченко, если камень за пазухой и держали, то виду не подали, даже радость изобразили. Я сосредоточился на желаниях одного и другого: они хотели выигрывать и побеждать — не более.

Хоть мы и не проиграли, но ощущение осталось, будто нас облили помоями. Душа жаждала реванша.

Глава 16

Домой!

— Ну что, мужики, хорошо! — похвалил нас Димидко в раздевалке. — Могли бы выиграть, да не дали нам.

— Котакбасы! — от уха до уха улыбнулся Левашов.

Печальный Сэм вдруг как захохочет!

— Еще повтори, да! — Он ткнул пальцем в Левашова.

— Шешенс-с-с! — с радостью выругался Левашов и сказал: — А я знаю, что это! Котакбас — членоголовый! Это прям про судью, а ш…

— Мы тоже знаем, — остановил его Димидко. — Прочли.

— Да? Ну ладно. А давайте напишем на плакате и вывесим в окно? Шешенсы котакбаснутые!

— Два раза не смешно, — буркнул Клык. — Три — так вообще. Вы подумайте, как мы будем выбираться, болелы-то нас там ждут.

— А манты на что? — еле ворочал языком Микроб, он выложился и теперь засыпал.

— Манты и самса! — сострил Левашов и захохотал — сам пошутил, сам посмеялся.

На поле он сегодня не выходил, вот дурь девать было и некуда.

— Ментов может не хватить на всех, — проговорил Колесо.

— Прорвемся! — сказал Сэм.

— И не порвемся! — брякнул Левашов, топая в душ.

Как и у московского «Спартака», у киевлян была не раздевалка, а СПА-салон с сауной, правда, выключенной, душевыми кабинами, где струи били под разными углами. Называется «почувствуй себя нищебродом». Надеюсь, во втором спорткомплексе закончили ремонт и сделали если не так, то хотя бы поменяли допотопную плитку и сантехнику на более современную и плесень повывели. Ничего, приедем — увидим.

Как и посмотрим, вручат ли нам ключи от квартир, а то у нас Клыков собрался жениться на Маше — пышке, с которой познакомился в «Че». Да и к Санычу Оксана будет приезжать не в гостиницу, а в гнездышко, а там глядишь приживется. Соответственно наши старые квартиры переходят в распоряжение Матвеича, которому выделили финансирование, и он усиленно искалони футболистов для дубля.

С Дариной мы вопрос совместного проживания больше не поднимали.

Минут через