клюквы. Юноша наевшись и напившись, утер уста ручником и поднявшись из-за стола, низко до земли поклонился Бабе Яге, которая сидела на лавочке, возле печки, молвив:

– Благодарствую, добрая бабушка, за такое вкусное угощение.

Баба Яга, молча, наблюдала за тем, как сын правителя насыщается едой, а когда он ее поблагодарил и низко поклонился, то ласково улыбнулась ему в ответ. Черты ее лица разгладились и засияли, и на миг Керку показалось, что видит он не старую женщину, а молодую прекрасную деву, восхитительной красоты и словно близкой, дорогой ему по духу, так, что в груди вроде как протяжно воскликнула, встрепенулась его душа… Однако мгновение прошло, и перед ним опять сидела бабушка с добрым и приветливым лицом.

– Что ж, отрок, пожалуйста, тебе. Наелся, гляжу, напился, теперь можно и спать ложиться. Ведь завтра у тебя тяжелый день будет. Ты уже почти дошел до Старого Дуба, а, значит, увидишь лесного бога Свято-Бора и сможешь попросить у него древко. Но прежде чем ляжешь, я хочу осмотреть твою рану, сними рубаху.

Юноша подошел к старушке, придвинул к ней табурет и, сняв рубаху, сел так, чтобы она могла осмотреть больную руку. Баба Яга провела своими белыми старческими пальцами по большому рубцу, и Керк увидел, как на ее руке засветилась каждая жилочка, каждая веночка. Тепло из пальцев старухи передалось на руку, и боль вроде стала меньше. Баба Яга шептала заговор, сын правителя это не увидел, он это ощутил и почувствовал.

– Охо…хо, – через некоторое время проговорила старуха, покачивая головой. – Нехорошую рану ты получил, отрок. У Кабадоса в клыках была сила злобная, сила магическая. Долга твоя рука заживать будет. Ты еще молодец, что траву-покрыш использовал да заговор вовремя прочитал. Зло осталось в рубце, и нужно время, чтобы оно оттуда ушло. Ты, отрок, каждый вечер над рубцом читай заговор, и дней через десять рука окончательно пройдет.

– Бабушка, спасибо большое, – произнес благодарный Керк. – Меня Керком зовут.

– Да, я знаю, как тебя зовут, отрок, ты уже говорил. Но только имя это не наше, не восурское, оттого я тебя отроком и кличу. Надевай рубаху, да укладывайся спать, – сказала Баба Яга, а сама взмахнула рукой в сторону стола, все еще уставленного едой, и в тот же миг еда с него исчезла да появилась там беленькая чистая скатерть. – Полезай на печь, на лежанку. Я печь немного протопила, чтобы ты согрелся и быстро уснул.

– А вы, бабушка, где ляжете? – спросил Керк, надевая рубаху и убирая табурет на прежнее место под стол.

– Да, ты обо мне не тревожься. Я человек старый, покуда за прялкой посижу, – молвила старушка.

– Так вы, что из-за меня и спать не ляжете? – возмущенным голосом вопросил сын правителя.

– Не волнуйся, отрок, у меня жизнь длинная была, я много видела, познала так, что у меня есть о чем подумать. А ты, молодо-зелено, ложись, тебе отдохнуть надо, сил набраться, – дополнила она, не сводя глаз с его лица.

Керк стоял, переминаясь с ноги на ногу, явно озабоченный тем, что занял место хозяина и лишил его ночлега.

– Ну, что ты? – улыбнувшись, спросила Баба Яга. – Да, полезай ты, полезай. Я же сказала, спать не буду, у прялки посижу.

– Может, я на лавку лягу? – не соглашался Керк, поколь не решаясь лезть на печь. – Как же так, вы из-за меня и не поспите!

– Ах, ты мой милый отрок, – посмеиваясь, проговорила старуха, и черты ее лица опять расправились, показывая прежнюю неземную красоту. – Не беспокойся за меня, я ночами не сплю, все о людях, да о жизни думаю. Ложись, беспокойный ты мой, ложись.

Керк еще немного постоял, а потом все же снял сапоги и полез на печку. Удобно улегся на бок, подложил кулак под щеку и стал наблюдать за Бабой Ягой, которая, как и обещала, села за прялку. Печка была теплая, и благодать исходящая от нее разлилась по телу юноши, глаза резко сомкнулись. Да только сын правителя пересилил дремоту, открыл очи и заговорил с работающей старушкой:

– Бабушка, а это правда, что вы дочь Бури Яги Усоньши Виевны?

Баба Яга чуток помолчала, да как показалось Керку неохотно, ответила:

– Правда, отрок. Мать моя – сама Богиня смерти. Она переводит людей из мира живых в мир мертвых. Я родилась на заре человечества, когда люди были еще малочисленны и разбросаны по земле. Мой отец был первым восурским человеком, прародителем которого был сам великий ДажьБог и вождем нашего племени. Как-то повстречал он в Сумрачном лесу мою мать и полюбил ее. Мать моя была так прекрасна, что не только смертные, но и Боги добивались ее любви, одним из них был Бог Велес. Узнал он о любви моей матери к моему отцу и похитил ее, а затем сделал своей супругой. Когда родилась я, Велес отнес меня к моему отцу и отдал на воспитание, а в дар оставил мне способность повелевать ветрами и подчинять силы природы. Отец назвал меня Дарена… что значит подаренная… Я очень рано стала показывать свои необычайные способности, чем сильно удивляла людей из своего племени, ведь отец скрывал от всех кто моя мать. И поэтому для них было необъяснимо то, что я понимаю язык птиц и зверей, останавливаю буйные ветры, вызываю дожди или развожу тучи руками. Пока был жив отец, соплеменники мирились с таким странным и невероятным соседством, но когда отца не стало, и он ушел в Ирий-сад, я поняла, что мне нет места среди них… нет места… Я поселилась в лесу и стала жить одна. Однако всегда приходила на помощь к людям, когда было нужно: посылала им дожди в засушливые годы, отводила тучи во время покоса, смиряла ветры, уничтожала болезни…. Шло время… все те люди, которые меня знали и видели, ушли в мир иной… А я продолжала быть молодой, так как благодаря бессмертию матери могла жить намного дольше, чем простые смертные… но все, же и я смертна… Со временем я превратилась во взрослую женщину, потом в старуху, и люди, которые окончательно обо мне забыли или не помнили мое добро стали говорить обо мне не Бог весть что. Они даже поменяли мне имя и стали называть меня Бабой Ягой… Я конечно не обижаюсь, ведь я верно уже старая и мне положено быть бабкой…

Баба Яга замолчала и, прекратив работу, опустила свои старческие руки на колени, расправляя складки на сарафане. Керк не видел лица бабушки, оно как она сидела в пол оборота, но