Эхомба терпеливо дождался, пока его друзья удовлетворят свое любопытство, потом повернулся и вновь зашагал на запад. Симне ничего не оставалось, как пойти за ним, по-прежнему сгорая от любопытства. Наконец он не выдержал:

– Что же это за место такое, братец?

– Я уже говорил, когда искал его. Осторожнее, здесь поворот… Нора томувога.

– Разве это похоже на нору?! – Симна бросил взгляд налево, направо. – Ради Гелетарпы, объясни тогда, кто такой томувог? Я ни разу не видел такое существо и даже не слышал о нем.

– Ты никогда его и не увидишь, – ответил Эхомба, – пока не научишься. Даже наумкибу очень нелегко отыскать томувога. Я считался одним из лучших следопытов в деревне. В пищу они не годятся, но порой в трудные минуты их норы, как ты сам мог убедиться, служат прекрасным убежищем. Нам повезло, что мы отыскали ее. – Пастух помолчал, а потом добавил: – Не пора ли нам немного передохнуть?

Сбитый с толку Симна тут же остановился и начал озираться, пытаясь понять, почему отдыхать нужно именно здесь. Ничего особенного он не увидел, о чем и не преминул сказать Эхомбе.

Этиоль уже успел сесть, снять заплечный мешок и оружие. В ответ на слова Симны он терпеливо улыбнулся.

– Вытяни руки и походи вокруг.

Северянин повиновался. К своему немалому удивлению, он обнаружил, что они попали в пещеру не меньше двадцати футов в диаметре. Потолок тоже стал выше, так что Хункапа смог наконец выпрямиться во весь рост, что он с большим удовольствием и сделал.

В одном месте пещеры Симна заметил, что зелено-голубое сияние темнее. Он протянул руку, и она свободно прошла сквозь этот сгусток света.

– Что это? Какое-то искажение?

– Не совсем. – Устроившись поудобнее, Эхомба вытащил из мешка сушеную грушу. – Это гнездо томувога.

Симна поспешно отдернул руку, и Этиоль улыбнулся.

– Не беспокойся. Оно пустое. Сейчас не то время года.

Хункапа, растянувшись на полу, разминал шею и спину, Алита изучал дальнюю стену пещеры, а Симна, глядя на Этиоля, тоже решил подкрепиться. Снаружи, за прозрачными стенами, голубовато-зеленая антилопа методично пощипывала того же цвета траву. Четверых путешественников она не замечала.

– Эти томувоги, – начал северянин, – они на кого похожи?

– Да ни на кого, – ответил Эхомба. – Томувог живет в зазорах между цветами. Мы как раз в таком сейчас и находимся: в промежутке между голубым и зеленым.

– Прости, братец, но это бессмыслица. Есть голубой цвет и есть зеленый. Когда они встречаются, то просто смешиваются, и все. Между ними нет никаких зазоров.

– Обычно нет, – охотно согласился Эхомба, – кроме тех мест, где томувог роет свою нору. Зазор очень маленький – такой маленький, что ни ты, ни я не можем заметить его. Кошки могут. – Он кивнул в ту сторону, где сидел левгеп, плотоядно глядя на антилопу. – Можешь как-нибудь расспросить об этом Алиту.

– Но мы спасались бегством не в каком-то узеньком пространстве, да и сейчас сидим… – Симна обвел глазами камеру.

– Совершенно верно. Потому что эту нору томувог расширял. Он строил гнездо. Стены их нор очень прочны, – добавил он. – Будь иначе, люди то и дело проваливались бы в них.

Симна покрутил пальцем в воздухе.

– А раньше они нам попадались?

– Конечно. Ясное дело, их трудно обнаружить, но они достаточно часто встречаются. Мне вспоминается особенно большая нора в горах возле Недербрае. Еще одна нам повстречалась в пустыне – помнишь, где был мираж с гуриями? Были и другие.

– Ради Джуоита, почему же ты, братец, ни разу мне их не показал?

Эхомба пожал плечами:

– Не было необходимости. Да и вряд ли ты обрадовался бы, угодив в такую нору. Как правило, в них слишком жарко.

– Так они, оказывается, бывают разные?

– Естественно. Все зависит от того, между какими цветами томувог роет нору. Если это красный и желтый, которые, по общему мнению, являются теплыми, то и нора получается жаркой, а то и обжигающей. – Он улыбнулся. – В голубовато-зеленых прохладнее… Лучше всех – темно-синие.

Симна недоверчиво покачал головой:

– Никогда бы не подумал, что на свете бывают такие диковинки!

– Это еще что, дружище! – Пастух догрыз грушу и достал яблоко. – В мире есть чудеса еще удивительнее, только люди их не замечают – скорее всего потому, что слишком заняты, им вечно некогда присмотреться к тому, что творится вокруг. Наблюдения требуют времени. Никому не удастся за ночь стать хорошим следопытом.

Симна задумчиво кивнул.

– Или хорошим фехтовальщиком. Сколько крови я пролил, обучаясь этому искусству! Пришлось потратить много лет, все проклясть, получить множество ран, прежде чем стать мастером.

– Так же как и в любой другой области знаний, – согласился Эхомба.

Северянин задумался, а потом сказал:

– Туннель, которым мы шли, недостаточно велик для человека, но слишком большой для животного, которое живет в норе. Какого размера эти твои томувоги?

– Сейчас сам увидишь. – Эхомба сложил в мешок остатки еды и кивком показал направо. – Один из них как раз идет к нам.

Симна замер с куском в руке и открытым ртом. Левгеп, учуяв приближение хозяина норы, предостерегающе зарычал. А Хункапа, когда томувог появился в пещере, сложил ладони и восхищенно прошептал:

– Красивый!

Взрослый томувог был больше любого из путешественников. У него было блестящее, цилиндрической формы туловище. Он вполз из туннеля совершенно бесшумно и сразу же прижался к стене. Наполовину материальное, наполовину иллюзорное, это удивительное создание тоже изучало непрошеных гостей.

Хвост у него был короткий; томувог нервно бил им из сторону в сторону, разбрасывая зеленоватые искорки. Его фасеточные глаза отливали бледным перламутром. Мордочка, или точнее рыльце, была узенькая, толстые короткие лапы напоминали скорее плавники – правда, снабженные когтями и, как приметил Симна, наверняка очень острыми. Весь, от хвоста до лап, он светился тем же голубовато-зеленым сиянием, которым была наполнена его нора. Оно было таким ярким, что ослепляло.

В том, что томувог был встревожен их присутствием, сомнений не возникало. Его мерцающие глазки по очереди посматривали то на одного, то на другого пришельца. Впрочем, он вскоре понял, что гости не представляют угрозы, потому что перестал жаться к стене, немного успокоился и наконец устроился в сгустке аквамарина.

Симна медленно, чтобы не спугнуть томувога, наклонился к Эхомбе и прошептал:

– Как они размножаются, братец? Откладывают яйца?

– Не знаю точно. – Он задумался, глядя на томувога, а потом улыбнулся. – Но думаю, что они откладывают свет. Потом этот свет созревает в соответствии с теми цветами, в которые был помещен зародыш, и развивается во взрослую особь. Томувоги очень пугливы, поэтому их трудно увидеть. Они почти никогда не выходят из своих нор.