— Ну, выгнал, — согласился Гаврила — Так ведь не убил же.

Избор покачал головой — не убил, мол, нашел чем хвастать…

— Ну, вот я это и называю «никак». Ни мы его не убили, ни он нас… С разбойниками так же вышло. Все при своем остались…

Они приумолкли, Гаврила достал свою баклажку, промочил горло. Избор прислушался. В этот раз плеску там почти не было. Сам вид пыльной дороги будил жажду. Избор представил как дорога, петляя между деревьев уходит к виднокраю и полюбопытствовал праздно.

— Чего у тебя там? Вода? Вино?

Гаврила еще раз тряхнул рукой, грустно прислушался.

— Да, считай, ничего нет…

— А вон там есть!

Исин показал рукой на кусты справа от дороги. Из-за них бесшумно, пара за парой выезжали поляницы. Женщины довольно улыбались и даже на лошадиных мордах, казалось, цвели улыбки. Впереди всех ехала Тулица, а рядом с ней Диля держала на копье чудную деревянную птицу.

— Ба! Старые знакомые! — сказал Избор, вынимая меч. — С той стороны у нас обычно бородатые вылезают, а тут… Зачем пожаловали?

— За вечной молодостью, — ответила ему Тулица. Голос ее звенел смехом. — Зачем же еще?

В глазах главы Совета плыли искры, круги, квадраты и треугольники. Растирая пальцами веки он со злостью думал, что вся Евклидова геометрия слетелась в это забытое Богом и удачей место чтобы досадить чародею. И если б только она одна! Кроме понятных и знакомых фигур в глазах еще прыгали чертики, жирные цветные кляксы, загогулины и еще Бог знает что. После того как он использовал все шары, что нашлись у запасливого Тьерна он уже плохо соображал что, где и как. В голове смешались десятки бородатых лиц, похожих друг на друга как медвежьи морды, голоса и просьбы, одна чуднее другой. Воеводы, купцы, простые ратники — он не ставил никого, всех послал на поиски талисмана и теперь, закончив, мог хоть немного отдохнуть ото всей этой сумятицы.

Подперев голову ладонями, Санциско посмотрел в зеркало. Ничего. Лицо держалось. Все было на месте, и даже глаза не казались рыбьими.

Несколько мгновений он просидел, глядя на себя, вминая вглубь хребта тупую тянущую боль. Ему нужен был отдых.

За пологом заворочался Тьерн, и Санциско вдруг остро позавидовал своему собрату, лежащему там на мягком, и в бесчувственности своей не ведающего никаких забот. Злость, обычная человеческая злость, вскипела в нем, но пробитая копьем света улеглась на дно души. Он дернулся вперед. Нет. Ошибки не было. Куча шаров, что еще лежала перед ним засветилась. Сердце стукнуло раз, другой и Санциско ухватил себя в руки. Кто-то звал его. Кто-то из тех, кто мог знать о «Паучьей лапке». Шары лежали перед ним невысокой горкой и свет шел откуда-то изнутри. Он ткнул рукой вглубь, ухватил нужный шар и глядя краем глаза как раскатываются по столу остальные, водрузил сиявший чистым серебряным светом шар в треножник. В жаровню полетели травы, и через мгновение там мелькнуло женское лицо.

— Здорово дева! — донеслось до него. Санциско даже не пришлось вспоминать имя.

— Здравствуй, Тулица…. Помощь, какая нужна? Совет?

Княгиня виделась ему четко. Она стояла не в доме, а где-то в поле, в лесу. За широкими плечами тянулись деревья, по солнечному небу плыли облака, слышался женский смех и ржание коней.

— Это тебе помощь нужна. А мне от тебя яблоки требуются. Просила Избора с Гаврилой найти?

Он думал, что уже разучился волноваться, но тут волна крови ударила по затылку. Боль только что упрятанная в глубину тела словно рыба вынырнула и ударила хвостом. Дыхание сперло, и он сперва кивнул, а только потом овладел голосом.

— Да.

— Ну, мы и нашли….

Шум в ушах превратился в ликующий рев труб, победный грохот литавр.

— А они драться полезли, — донеслось слева. Санциско повернул шар и увидел смутную фигуру княгининой подружки. — Не захотели добром-то…

— А вы?

Голос его все же выдал.

— Ну, мы их и зарезали.

Наверное лицо у Санциско дрогнуло, потому что Тулица быстро сказала.

— Ты же сама просила, чтобы мы зарезали их, помнишь?

— Где они? Покажите!

Тулица подвинулась, давая простор взгляду. Два тела он увидел сразу. В спине ближнего торчал меч, а у того, что лежал подальше — в боку сидели сразу две стрелы.

— Их двое было?

— Трое.

— А третий?

— Убежал…Чего тебе от них нужно было-то? Может шар в крови намочить?

Он смотрел на трупы и не верил собственным глазам. Люди, когда-то убившие Игнациуса и истребившие сотню Челнака, люди ускользнувшие от Сельдеринга и его отрядов, люди доставившие столько хлопот ему самому лежали перед ним и чья это была заслуга? Женщины! Княгини полудикого сброда, считавшего себя воинами.

— Ожерелье… — хрипло сказал Санциско. Он сжал невидимые женщинам пальцы в кулаки. — У них должно быть ожерелье. Найдите его. Это важно…

На его глазах Тулица наклонилась над телом и сняла с шеи белоголового ожерелье.

— Это?

Отчаяние упало на мага как наковальня. Это была явная фальшивка из тех, что он уже видел и в Пинске и в Вечном Городе. С виду такое же как и настоящее но у него не было того, что было у настоящего талисмана. Носи покойник настоящий талисман так открыто, то теперь, когда были подобраны нужные заклинания, найти его было бы проще простого. А сейчас настоящий талисман забрал бы всю силу у шара и ни шар и никакая другая волшебная вещь рядом с ним не смогла бы работать. А шар действовал. Он видит и Тулицу и фальшивку в его руке.

— Ищите другое…

Тулица вытащила меч и ногой, боясь перепачкаться в крови, перевернула тело. Санциско не успел ничего рассмотреть — картинка в шаре качнулась, словно кто-то наклонил шар, потом шар и вовсе погас, но через мгновение вновь налился светом.

— Корова, — донеслось с неведомой полянки. — Ходить не умеешь! Смотри куда прешь!

— Тут ларец какой-то в мешке… Тащите… Сюда дай…

Шар замерцал, и сердце мага наполнилось трепетом, предчувствуя удачу. Шкатулка в руках Тулицы колыхалась, словно дерево на его глазах превращалось в дым и стремилось растаять в воздухе. Сила талисмана оказалась столь велика, что даже в шкатулке, запечатанный чудовищной силы заклятьем он влиял на шар. Маг следил за женскими руками, ожидая, что едва княгиня откроет крышку, как волшебство вокруг талисмана исчезнет. Женщина сделала шаг вперед. Она еще даже не тронула крышку, как шар главы совета стал обычным куском прозрачного стекла.

Волна ужаса, смешанного с наслаждением опустошила душу Санциско. Он застыл в кресле, безвольный, как кукла, потерявшая хозяина. Он не успел опомниться, как шар снова вспыхнул, и Тулица спросила.