Не начинай слишком резко, Хеннинг. Работай первые две недели спокойно.

Ага, спокойно. Я работаю очень даже спокойно.

Он нажимает кнопку на кофейном автомате, ждет 29 секунд, дает машине время докапать напиток в чашку до конца и идет к своему столу. Хеннинг включает компьютер. В редакции тихо. Раздаются только стук по клавиатуре и бурчание телевизора, стоящего рядом с дежурным редактором. Кажется, CNN. Множество свежих новостей.

Спустя минуту Хеннинг уже путешествует по Сети. Он быстро выясняет, что в течение ночи мало что произошло. Его статья про Тарика Мархони по-прежнему на первой полосе. В правом поле на главной странице он видит, что его статья была самой читаемой в течение последних 24 часов.

Хеннинг открывает текст, чтобы проверить, все ли там так, как должно быть. Он только успел проглотить первые капли кофе, как уже готов изрыгнуть их обратно. Он смотрит на монитор. Статья подписана его именем, рядом с которым размещен его маленький портрет. А текст статьи проиллюстрирован его фотографией более крупного размера.

Он встает и подходит к дежурному редактору, на лбу у которого, когда он замечает несущегося на бешеной скорости Хеннинга, выступает испарина. Редактор ничего не говорит, только снова выпрямляет спину.

— Это ты выложил в сеть мою статью? — бушует Хеннинг.

— Твою статью?

— Да, про Тарика Мархони?

— А когда ты ее прислал?

— Вчера вечером!

— Я начал работать в полночь, так что это не я.

Хеннинг качает головой и ругается про себя.

— Что-то случилось?

— Представь себе, черт возьми, что-то случилось! Я просил даже не подписывать статью моим именем, а вместо этого моя физиономия занимает половину ее объема!

Дежурный редактор не отвечает. Девушка, сидящая неподалеку, продолжает стучать по клавишам, как будто ничего не происходит. Хеннинг тяжело и громко вздыхает.

— Можно выяснить, кто выложил статью в Сеть?

— Да, подожди немного.

Дежурный начинает стучать по клавишам. Хеннинг обходит редактора и становится у него за спиной. На компьютере открыта программа Escenic Content Studio, при помощи которой в Сети публикуются статьи. Он заходит в список выложенных материалов и кашляет.

— Ее выложил Йорген вчера в 20:03, потом Йорген вносил изменения в 20:06 и 20:08, а потом статью открывала Хейди, в 21:39 и 21:42.

— Хейди Хюс?

— Да.

У Хеннинга горят щеки. Он возвращается к своему рабочему месту, не поблагодарив дежурного. Хейди крупно повезло, что она еще не пришла на работу.

Она появляется спустя полчаса и идет прямо к нему. Кажется, она разгневана. Значит, мы оба злимся, думает Хеннинг.

— Почему ты не отвечаешь на мои звонки? — спрашивает она, швыряя на стол свою сумку. Хеннинг слегка ошарашен.

— Я…

— Когда я звоню, ты должен отвечать. Хоть в четыре часа, хоть в полвторого. Это понятно?

— Нет.

— Что ты сказал?

Хейди стоит, уперев руки в боки.

— Я сказал — нет. Если я не на работе, значит, я не на работе. Я не обязан держать тебя в курсе своих перемещений. И какого черта ты опубликовала мою фотографию в газете, когда я дал четкие указания даже не подписывать статью о Тарике Мархони моим именем!

Теперь очередь Хейди пребывать в растерянности.

— Я…

— Ты хоть понимаешь, как легко теперь убийца может меня найти, если захочет?

Она думает и собирается с мыслями.

— В нашей газете все статьи подписываются, — осторожно начинает она, но голос ее постепенно крепнет. — Если у нас не хватит смелости отвечать за написанное, подписанное и снабженное фотографией, то лучше вообще ничего не публиковать.

Он не уверен, правильно ли расслышал, поэтому что-то мычит и продолжает смотреть на нее.

— Кроме того, сегодня твои имя и фотография имеются в каждой газете, так что, если их не будет в нашей, это будет выглядеть по меньшей мере странно.

Хеннинг глядит на нее, не в силах ответить. Потому что кое в чем она права. Черт возьми, на самом деле она, елки-палки, очень даже права.

Хейди садится за стол и начинает утренний ритуал. Включить компьютер, достать из сумки мобильный, вынуть ежедневник. Она выиграла. Гадина хренова победила!

А ведь этот день так хорошо начинался.

Хейди ходит взад-вперед, пока он молча пьет свой кофе. Наверняка у нее много важных встреч, думает он. Каждый раз, когда она садится за свой стол, она бросает на него быстрый взгляд, после чего снова придает лицу озабоченное выражение.

Уже восемь часов, а Лорд Вельвет все еще не появился. Наверное, вчера работал допоздна. Может, у него наметился прорыв. Может, он тоже написал статью. Хеннинг решает позвонить ему, несмотря на то что их последний разговор сложно назвать душевным. Но иногда надо первым протянуть руку, проглотив обиду, и все такое прочее. Хеннингу обычно не слишком хорошо удается это прочее.

Гундерсен отвечает быстро, голос его звучит устало.

— Привет, это Хеннинг.

— Доброе утро.

Никаких посторонних звуков на заднем плане, хорошо.

— Ты где? — спрашивает он, хотя на самом деле ему совершенно не хочется знать ответ на этот вопрос.

— Дома. Я появлюсь попозже. Я предупреждал Хейди.

— Я не поэтому звоню.

— Да?

В голосе Гундерсена появилась заинтересованность, но возникшая в разговоре пауза наводит Хеннинга на мысль о том, что им обоим есть что сказать друг другу. Но никто не решается начать. Они похожи на двух клонированных подростков.

— Что у тебя нового? — наконец спрашивает Хеннинг. — Какие планы на сегодня?

Он слышит, как Гундерсен принимает сидячее положение. Голос его ненадолго пропадает. Он закуривает и изо всех сил выдувает дым в трубку.

— Я немного поболтал с Эмилем Хагеном, — говорит он, делая еще одну глубокую затяжку.

— Кто это?

— Один из следователей. Новичок. Встал на дыбы, когда я упомянул электрошокер.

У Хеннинга появился комок в горле.

— А что он сказал?

— Не захотел комментировать. Махмуд по-прежнему не признает себя виновным, но ни слова не говорит в свое оправдание, так что полиция не сильно продвинулась. У него нет алиби на тот вечер. С единственным человеком, кто мог его предоставить, ты встречался вчера днем.

— Ты думаешь, его поэтому убили?

Он спрашивает не раздумывая. Но теперь, когда вопрос прозвучал вслух, он понимает, что это хороший вопрос.