— Молчать! — завопила вдруг драконша и как стукнет палкой по своей кафедре. — Это кто там еще шепчется?

Лукас и Джим притихли и втянули головы в плечи. В классе воцарилась гнетущая тишина.

Джим не мог оторвать глаз от маленькой принцессы. Взглянет на нее, и прямо сердце ёкает — так она ему приглянулась. Еще ни разу в жизни у него не было такого, чтобы кто-нибудь ему так сильно нравился. Лукас, конечно, не в счет. Да и вообще он совсем другое дело. При всей любви к нему красавцем его назвать было трудно. А вот Ли Ши — настоящая красавица. Такая милая и такая нежная, хрупкая, что Джиму сразу же захотелось взять ее под свою защиту. От страха не осталось и следа. Джим твердо решил во что бы то ни стало освободить Ли Ши!

Сверкая очками, драконша смотрела на детей испепеляющим взглядом и в ярости вопила своим визгливым противным голосом:

— Аххх таак! Вы не жжелаете мне отвеччать! Ну погодите! Дожжждетесь вы у меня!

Кадык снова заплясал по тощей шее. И вдруг чудище как завизжит:

— Сколько будет сссемью воссемь? Ты, отвечччай!

С места тут же вскочил маленький индеец, в сторону которого драконша ткнула палкой. Он был совсем еще крохой, лет четырех-пяти, не больше. Но он уже носил национальный индейский убор из перьев — целых три пера красовались на его черной макушке. Наверное, он был сыном вождя какого-нибудь племени. Он растерянно смотрел на госпожу Зубпер и, заикаясь, бормотал:

— Семью восемь будет… будет… Семью восемь это…

— Будет-будет, это-это! Заладил! — перебила его драконша. — Ну говори же!

— Семью восемь будет двадцать, — выпалил маленький индеец.

— Да что ты говоришшшшь! — зашипела драконша с издевкой в голосе. — Значит, у тебя получается двадцать?!

— Ой, нет! То есть, я хотел сказать… будет пятнадцать! — совсем уж запутался малыш.

— Хххххватит! — завопила драконша, злобно сверля глазами ученика. — Зззначит, не зззнаешшшь? Ты самый глупый и ленивый ребенок на свете! А глупость и лень должны быть наказаны.

С этими словами драконша вышла из-за кафедры и направилась к мальчику. Она велела ему лечь на скамейку и с нескрываемым наслаждением высекла его. Закончив экзекуцию, довольная драконша, сопя и пыхтя, снова взобралась на кафедру. Глаза у маленького индейца были полны слез. Но он не плакал. Ведь индейцы, как известно, очень мужественный народ.

Глядя на бесчинства драконши, Джим прямо побелел от ярости (насколько это, конечно, было возможно при его черной коже).

— Какая низость! — сказал он сквозь зубы.

Лукас только кивнул в ответ. Он не мог говорить и молча стоял, крепко сжав кулаки.

Драконша обвела взглядом класс и снова зашипела:

— Сссколько будет сссемью восемь? Ли Шшши!

У Джима сердце сжалось от страха. Нельзя допустить, чтобы драконша выпорола Ли Ши! Но ведь вопрос такой сложный! Она ни за что на него не ответит. Надо что-то делать!

Но Джим забыл, что Ли Ши все-таки китайская девочка, а дети в Китае уже с четырех лет задачки щелкают как орешки.

Принцесса поднялась.

— Семью восемь будет пятьдесят шесть, — ответила она нежным голоском, напоминающим щебет крошечной птички.

— Фффу! — злобно фыркнула драконша. Ответ был верным. — А сссколько будет тринадцать минус шшшесть?

— Тринадцать минус шесть будет семь, — звонко ответила Ли Ши.

— Посмотрите-ка на нее! — задыхаясь от ярости, принялась орать драконша. — Ты что, воображаешь, будто ты самая умная? Противная, нахальная девчонка! Строит тут из себя неизвестно кого! Ну погоди, сейчас я тебе покажу! А ну-ка, ответь мне таблицу умножения на семь, да поживее!

— Семью один — семь, — спокойно начала Ли Ши, и ее певучий голос напоминал соловьиные трели. — Семью два — четырнадцать, семью три — двадцать один… — И так она отчеканила всю таблицу до конца, ни разу не сбившись. Джим ушам своим не верил. Кто бы мог подумать, что такая противная вещь, как таблица умножения, может звучать так красиво. Драконша тоже слушала с большим вниманием уж больно ей хотелось поймать какую-нибудь ошибку. При этом она нервно постукивала своей палкой.

В этот момент Лукас тихонько позвал Джима.

— Джим!

— Что?

— Ты не боишься?

— Нет.

— Тогда ладно. Слушай меня. Я знаю, что мы должны делать. Мы предоставим драконше последний шанс добровольно отпустить всех детей. Если же она не согласится, то придется применять силу, хотя я и не люблю никакого насилия.

— Как же мы будем действовать? — спросил Джим.

— Ты пойдешь в класс и попробуешь с ней договориться. Что сказать, сообразишь на месте. Я тебе доверяю, но главное, ни звука обо мне и о Кристи! Мы будем ждать за дверью и, если понадобится, придем на помощь. Понял?

— Понял, — решительно ответил Джим.

— Ну счастливо! — тихонько сказал Лукас и поспешил за паровозом, стараясь производить как можно меньше шума.

Тем временем Ли Ши успела дойти до конца таблицы умножения. Она ни разу не сбилась. Но именно это совершенно вывело из себя драконшу. Она подскочила к Ли Ши, ткнула ее лапой в грудь и завизжала:

— Ишшшь чего выдумала, гадкая девчонка! Ни одной ошшшибки! Это специально, чтобы меня позззлить! Воображжжала! Наххалюга! Штоооо? Кааааак? Отвечай, когда тебя ссспрашшшивают!

Принцесса молчала. А что она могла на это ответить?

— Штооооо? — зашипела драконша. — Какие мы горррдые! Не хотим отвечать! Ну, это мы тебя быстро отучим! Погоди у меня! Ты высокомерна и тщеславна. А высокомерие и тщеславие должны быть наказаны!

Драконша как раз собралась выпороть принцессу, как вдруг раздался чей-то звонкий сердитый голос:

— Минуточку, фрау Зубпер!

Драконша удивленно обернулась и увидела маленького чернокожего мальчика, который стоял на пороге и бесстрашно смотрел на нее своими блестящими глазами.

— Не смейте трогать Ли Ши, — твердым голосом сказал Джим.

— Ты, маленький черный вонючий червяк, — прохрюкала драконша, совершенно огорошенная неожиданным появлением Джима. — Откуда ты вообще взялся и кто ты такой?

— Я Джим Пуговка, — спокойно ответил Джим. — Я прибыл из Медландии, чтобы освободить принцессу Ли Ши и других детей тоже.

По рядам прошел восхищенный шепот. Все смотрели на Джима большими глазами. Особенно сильное впечатление Джим произвел на принцессу Ли Ши, которой очень понравилось, что маленький черный мальчик не побоялся выступить против такого огромного чудища и разговаривал при этом очень спокойно и сдержанно.

От возмущения драконша тут же надавала детям тумаков и завизжала как резаная:

— Тихо! Что это вы себе позволяете, невоспитанные хулиганы!