- Выпей, моя хорошая. Выпей и расскажи мне, что случилось.

Дрожащими пальцами беру в руки бокал и заставляю себя сделать несколько глотков. Становится чуть легче. Отдаю бокал обратно и Рома ставит его на журнальный стол. Снова усаживается на корточки передо мной, и нежно держа за руку, произносит:

- Машенька, расскажи мне. Расскажи. Возможно я смогу помочь. Я что-то сделал не так? Сделал больно?

С нежность глядя в его глаза, качаю головой:

- Нет, мой хороший, нет... Всё так... Просто я...

Моё лицо кривится, я это чувствую и ругаю себя за это, но ничего не могу поделать - ком подступает к горлу и слёзы будто сами просятся наружу...

- Машуль, я не понимаю, - хмурится он. - И не пойму, малышка, если ты не расскажешь.

- Дело не в тебе, Ром...

А в душе - паника. Я не знаю, как рассказать, чтобы не настроить против Артура, чтобы не вызвать в нём чувств, с которыми он может не совладать... Я банально боюсь... Но я не могу... Это слово "сучка", которое, когда он произносил его во время секса, так возбуждало меня раньше, сработало как триггер... Сработало так, что я буквально взорвалась слезами... Сама того не ожидая...

- Маш, - он смотрит на меня чуть строже. - Расскажи мне. Надо рассказать, Машуль. Надо. Прямо сейчас.

И я... будто прыгнув с обрыва в речку... рассказываю.

Рассказываю ему всё. От мыслей во время полёта в Питер, до своего спешного побега на такси из дома Артура. Всё вообще. Ничего не утаивая.

Рассказываю, разрешив себе довериться мужчине и позволить ему решать, как быть и как поступать. А ещё делюсь с ним своими страхами и опасениями.

Он выслушивает меня терпеливо и молча. А выслушав, встаёт, и тихо, но медленно и тяжело вздохнув, отходит голый к окну. Он очень красивый. Спортивный, с матовой кожей, под которой читается рельеф напряжённых мышц. Высокий, широкоплечий, с подтянутой, сексуальной попой и длинными ногами. Фигура подкачанного пловца. Невольно любуюсь им.

С минуту он молча смотрит в окно.

- Ты напрасно боишься, что я буду его бить. Нет, не буду.

С облегчением выдыхаю. Мне действительно становится намного легче.

Рома поворачивается ко мне.

- Во-первых, спасибо, что ты мне доверилась. Я ценю это, милая. Правда. И очень. Думаю, и тебе самой это было нужно.

Согласно киваю. Чувствую волнение и небольшую тревогу в ожидании его "во-вторых".

- Во-вторых, я настаиваю на том, чтобы Артур из твоей жизни исчез. Из моей он исчезнет, можешь не сомневаться.

- Но... - вспомнив про их многолетнюю дружбу, пытаюсь возразить я.

Рома качает головой:

- Никаких "но". Перед тем, как мы перестанем общаться, я один раз встречусь с ним и поговорю. Поговорю жёстко, но спокойно. Обещаю тебе, что никакого мордобоя не будет. Думаю, что он уже не раз пожалел о том, что натворил по пьяни, и по сути - наказал себя сам. Поговорю один раз. Услышит - молодец. Не услышит - его проблемы. Но совершенно точно ты с ним больше общаться не будешь. Как и я, после того, как чуть улягутся эмоции, и я встречусь с ним для того, чтобы поговорить. А эмоциям улечься надо. Иначе наломаю дров. Потому что руки чешутся. Потому что то, что сейчас чувствую - для него просто опасно. Мне надо это спокойно переварить.

Пару секунд Рома молчит. Внимательно смотрит мне в глаза.

- Скажи, Маш... Ты меня любишь?

- Да! - взволнованно, горячо и искренне признаюсь я. - Очень...

- Тогда, в третьих. Никакого теста на отцовство не будет.

- Как не будет? - растерянно переспрашиваю я.

- Так, - твёрдо и спокойно произносит он, хотя до этого играл желваками. - Не будет. Ребёнок мой. Отец я. Тест не нужен. Точка.

Часом позже мы лежим в ванной в тёплой воде. Уже немного привыкшая к мысли, что теперь контроль над ситуацией Рома твёрдо взял в свои руки, я слушаю его низкий, бархатный, полный нежности голос и испытываю благодарность и доверие.

- Хочу тебе кое-что предложить, - произносит он.

- Что именно? - чуть оборачиваюсь к нему я.

Я лежу спиной на его животе и груди, а он обнимает меня и иногда ласково целует мою мокрую макушку.

- Только не торопись с ответом, окей? Подумай.

- Хорошо.

- Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне в Питер?

Замираю. Нет, я понимала конечно, что он может предложить мне это, что это даже в какой-то мере логичное продолжение того, что он произнёс после того, как я рассказала ему о том, что произошло в доме Артура, но...

- Это не так-то просто... - начинаю я и тут же спохватываюсь: - Ты только не подумай, что я не хочу!

Он молча слушает и я продолжаю:

- Я хочу. Правда. Но...

Ненадолго задумываюсь, чтобы подобрать нужные слова. Рома по прежнему терпеливо ждёт моего ответа. И от его спокойствия во время этого ожидания важного для него ответа, мне самой становится спокойнее и уютнее.

- Ром, честно?

- Честно, конечно.

- Мне страшно.

- А чего ты боишься?

Вздыхаю. Поворачиваясь к нему, чуть меняю положение тела и вода в ванной отзывается тихими всплесками. Ложусь животом на его живот и, приподняв голову, смотрю в его умные карие глаза.

- Много чего.

- Ну, например?

- Например того, что... Ром, пойми, я всегда работала. Меня пугает даже сама мысль о том, что нужно будет уйти в декрет. То, что я не останусь без средств к существованию помогло мне легче пережить развод. В ином случае мне было бы гораздо хуже, потому что тогда я сильно зависела бы от самодурства Лёвы.

- Понимаю.

- Ну, вот, - благодарно отзываюсь я. - Я понимаю, что в декрет уйти нужно будет всё равно, но я не настолько богата, чтобы полагать...

Он качает головой.

- Что? - спрашиваю я.

- Тебе не нужно думать о деньгах.

- Но я не могу о них не думать.

- В контексте заработка - можешь. Я - не Лёва. И без денег ты не останешься. Более того, у тебя будут лучшие условия, чем были с ним. И уже тем более, чем те, которые сейчас. Я позабочусь об этом. Хочу, чтобы твоя беременность протекала спокойно, без нервотрёпок и чтобы у тебя мысли о работе не были связаны с тем, что это необходимость.

Внимательно смотрю ему в глаза. Вижу, что он искренен.

- А ты хочешь, чтобы я ушла с работы?

- Да.

- И жила за твой счёт?

- Да.