Все, что хотел, я выполнил, добился того, что компанию прикрыли до выяснения обстоятельств. Остальное дело времени. Да, придется покататься по судам, но это приятное дело. Доказывать то, что фирма принадлежит нам с отцом — уже не надо. Все доказательства на лицо можно увидеть в документах и на флешке. Липовая подпись, мутная схема. Видео, где моего отца спаивает лучший друг и заставляет подмахнуть бумаги «не глядя». Ка долго я к этому шел!

Этот идиот, мог бы более надежно спрятать собственный компромат. Совсем расслабился, почувствовал свою безнаказанность. Решил, что отвечать ни за что не придется, что все забыто. Нет, так не бывает. И если мой отец оказался слабым и сдался, решив отдать все без борьбы, то со мной так шутить нельзя.

Строительная фирма отца находится на пятом месте в рейтинге, он столько сил вложил в раскрутку и привлечение клиентов, он ночевал на работе, чтобы заработать репутацию, он не жалел себя и забывал о личном времени, чем скоро сильно поплатился!

Я сжал кулаки, снова чувствуя прилив ярости — я прекрасно помнил Вениамина Викторовича, друга отца. Всегда холеный, себе на уме. При каждой случайной встрече, он смотрел на меня с пренебрежением, с легкой, кривой ухмылочкой. Я всегда был для него молокососом, пустым местом, так смотрят на букашку, которую через минуту собираются раздавить и забыть навсегда. Наверное, он считал, что у меня нет, и никогда не будет коммерческой жилки, что я не смогу пойти по стопам отца. Я и не пошел, но совсем по другой причине, — он сделал все, чтобы выбросить меня.

Да, Они были компаньонами, лучшими друзьями, работали рука об руку много лет. И если сначала все было по-честному, то потом все резко изменилось. Успех, престиж, репутация. Бизнес пошел в гору, от партнеров не было отбоя, все налажено. Но затем — трагедия. Мама попадает в аварию, и отец отходит на время от дел, чтобы быть рядом. Он любил маму и не мог допустить, чтобы за ней ухаживали чужие люди. Но восстановиться так и не удалось — спустя месяц стала развиваться пневмония, срочная госпитализация в больницу не исправила ситуацию. Буквально за две недели мамы не стало. Это было тяжелое, черное время. Отец бегал по судам, пытаясь доказать халатность врачей, но ничего не вышло. После похорон стало еще хуже — он не думал обо мне, не думал о себе. Только пил и проводил все время в загородном доме.

Все это время строительной фирмой занимался его друг. Господи, когда я видел его дочь, Марго, то всегда задавал себе вопрос: «кто рискнет с ней встречаться»?

Стервозная, наглая, с вечно недовольным лицом — мы пересекались несколько раз, и я всегда старался свести общение к минимуму, а она проявляла что-то отдаленно похожее на дружелюбие. Ведь я сын компаньона по бизнесу, а значит, на меня можно обратить немного внимания, проявить уважение. Потом, я узнал, что она давно с кем-то живет и даже находится в браке, что там все серьезно, любовь со школьной скамьи. В искренние чувства Ромео и Джульетты я не смог поверить, слишком циничен. Значит — расчет. Ромео хорошо устроился, заполучив себе в жены выгодную партию. Тогда этот придурок еще не работал в компании, а сидел дома и делал вид, что «заколачивает» деньги на удаленке. Я никогда его не видел, и даже предположить не мог, что совсем скоро он станет мне соперником. Это ничтожество, даже не предполагающее, как ему повезло по жизни. Вот так просто смог влюбить в себя двух, нет, трех женщин, совершенно ничего для этого не делая!

А потом как гром среди ясного неба — мой отец приехал вдрызг пьяный, завалился спать в кровать прямо в одежде. И это мой отец, который всегда очень щепетильно относился к уборке и внешнему виду, это он тогда лежал на кровати прямо в ботинках, оставив на ковре черные следы.

Я успел немного привыкнуть к его периодическим загулам, и не придал этому значения — обычный вечер пятницы, папаня наелся коньяка и приехал домой на такси. Что в этом такого? Если бы мама была жива, она могла бы его контролировать. А я был благодарен за то, что он хотя бы не таскает в дом чужих женщин. Слишком свежи были воспоминания об утрате, и мы оба это понимали и старались поддержать друг друга. Пусть неумело, но пытались.

Спустя некоторое время после грандиозной пьянки, я узнал от отца, что он больше не компаньон, и что нет никакой строительной фирмы. Что теперь мой отец на вольных хлебах, а его друг отказывается все возвращать назад. «Ты сам захотел отойти от дел, так чего требуешь? После гибели жены ты потерял хватку и не справляешься с работой. Признай это, и уходи на застуженную пенсию.»

Отец плохо помнил тот вечер, только хаотичные отрывки разговоров иногда всплывали в памяти — смех, клятвенные заверения в вечной дружбе, воспоминания, все это было ширмой, тщательной подготовкой перед тем, как приступить к обману. План был продуман на несколько шагов вперед, отец не ждал подвоха от лучшего друга, а может, и, правда, плохо соображал, не мог взять себя в руки после похорон. Пусть и прошло достаточно времени, он по-прежнему жил прошлым, пустил все на самотек.

Слушая отца, я с каждой минутой понимал, что та пьянка в офисе не обошлась без использования каких-то психотропных лекарств. Я был уверен, что именно они притупили бдительность и отец поставил подпись, которая разделила его жизнь на до и после.

Это было против желания, но доказать это было невозможно. Договор вступил в силу, а слова не имели никакого значения. Хитрый дружок специально тянул время, прежде чем сообщить «радостную» весть. Это был новый удар под дых, и он сломал моего отца окончательно. Гибель жены, потеря бизнеса — я не мог поверить, что все это произошло на самом деле.

Все казалось бессмысленным, пока я не подумал о том, что должны быть доказательства. Должно быть что-то, какая-то зацепка, которая поможет доказать, что на момент подписи отец был невменяем. Только нужно было торопиться. Я понимал, если пройдут все сроки для оспаривания, то будет слишком поздно.

И мой первый шаг оказался ошибкой. Чтобы подобраться к информации, я решил начать с Марго. Соблазнить ее было не очень сложно, мне повезло с моментом — израненная, несчастная, забытая, она сильно страдала из-за равнодушия своего мужа.

Мое появление было для нее