Сарди не знал точно, как бы поступил его брат в такой ситуации. (Обычно он старался принимать решения на основании этого.) Фолько, их наемник, также был правителем, его семья правила в Акорси на протяжении трех поколений. Антенами были всего лишь богатыми банкирами, не правителями, но они контролировали город, размерами и богатством во много раз превосходящий размеры и богатство Акорси и Ремиджио. Могли возникнуть сложности с этими протокольными ритуалами.

Правда же заключалась в том, что эти два человека, какими бы знаменитыми и свирепыми они ни были, занимались своим ремеслом с позволения более сильных городов, к которым сейчас относилась и Фирента. С позволения правителей Фиренты, Мачеры, Серессы, Священного Императора джаддитов на северо-востоке за горами, Верховного патриарха в Родиасе (всегда).

Эти великие наемники зарабатывали деньги с помощью своих армий, чтобы удержать власть в своих маленьких городах. Они называли себя правителями, но братец Версано называл их «правителишками». Он всегда был скор на насмешку.

Антенами решил не углубляться в проблему; он давно понял, что часто это лучшее решение.

Он заговорил – учтиво, но не кланяясь.

– Не правда ли, он прекрасен? Но нет, это не боевой конь, и мне самому он очень нравится. Тем не менее благодарю вас.

– Не стоит благодарности. Приятно смотреть на него.

Монтикола был крупным и удивительно красивым мужчиной. Антенами, который тоже считал себя привлекательным, ценил красоту: коней, женщин, мужчин, произведения искусства, песни в таверне…

Из двух прославленных военачальников, в обществе которых он сейчас оказался, Монтикола выглядел более внушительно. С другой стороны, отец все время нанимал для охраны Фиренты именно Фолько д’Акорси и доверял ему ведение всех их кампаний.

Именно Фолько захватил для Сарди Бариньян три года назад, хотя вспоминать об этом было неприятно. Насколько Антенами помнил (а хорошей памятью он не отличался), этот город, богатство которому приносили алебастровые рудники, в какой-то год отказался платить дань и объявил о своей независимости. Его жители укрылись за крепостными стенами, из-за чего пришлось начать осаду. Стояла летняя жара, и многие солдаты, осаждавшие город, стали болеть и умирать. В конце концов, когда пушечные ядра пробили стены Бариньяна, Фолько д’Акорси пришлось дать своей армии два дня на полное разграбление города.

Война не бывает красивой, вот почему Антенами никогда не участвовал в военных кампаниях. Он помнил, как его брат поспешно отправился в Бариньян и предложил значительную сумму, чтобы умиротворить город, поскольку Сарди собирались править им и дальше, и ненависть была им ни к чему. Наверное, солдаты были очень жестоки.

Антенами плохо себе представлял, как можно разграбить город без жестокости. Фолько тогда отозвали и потребовали объяснений. Очевидно, он их дал, поскольку остался их командующим. Он сейчас был здесь – важный знак для жителей Бискио, которые наверняка знали историю Бариньяна. Все ее знали.

Сейчас д’Акорси в упор смотрел на Теобальдо Монтиколу, и в его взгляде не было добродушия. Казалось, Монтикола не обращает на это внимания, он рассматривал Филларо, и кто мог его за это винить?

Тем не менее напряжение росло, и это не нравилось Антенами. Он попытался разрядить обстановку, заявив о том, что, несомненно, было всем очевидно:

– В любом случае я не могу продать коня, поскольку веду его в Бискио, чтобы он принял участие в их скачках.

Последовавшее молчание было… неожиданным. Еще более неожиданным было то, что Монтикола с трудом сдерживал смех. Антенами взглянул на своего командира – Фолько прикусил губу.

В конце концов Монтикола обратился к другому наемнику:

– Джад и все Блаженные Мученики, д’Акорси! Ты сопровождаешь его туда для этого? Он думает, что запишет своего коня на скачки в Бискио?

– Впервые об этом слышу, – резко ответил Фолько.

Ну действительно, подумал Антенами, он ведь не обязан рассказывать наемным солдатам обо всех своих замыслах?

– Я не собираюсь сам скакать на нем, конечно, – сказал он. – Это неприлично. Я взял с собой наездника.

– Неужели? – удивился Теобальдо Монтикола. Он по-прежнему готов был рассмеяться.

Антенами начинал с большим опозданием понимать, что, должно быть, снова упустил нечто такое, о чем знали другие.

Наверное, все-таки надо было посвятить в свой план брата.

Он снова взглянул на Фолько д’Акорси. Тот вздохнул, изобразил улыбку на своем изуродованном лице, потом заговорил. Таким образом Антенами объяснили, в целом очень благожелательно, что скачки в Бискио отличаются от других скачек. Чиновники города специально отбирают коней, которые не должны быть выдающимися, они примерно одинаковы по выносливости и скорости бега. Наездников выбирают по жребию из большой группы кандидатов и произвольно назначают выступать за один из десяти районов города, участвующих в соревнованиях в этот год, а потом снова бросают жребий, кому достанется какой конь.

Короче говоря, нельзя привести на скачки в Бискио великолепного скакуна.

Антенами из Фиренты подумал, что никогда в жизни не слышал о таком странном правиле конных состязаний. Так он и заявил, а потом рассмеялся, и тогда оба командира наемников тоже с облегчением рассмеялись. В конце концов, Антенами привык к тому, что вечно чего-то недопонимает. Ничего страшного не произошло. Возможно, ему следовало сначала больше узнать об этих скачках, а потом уже строить планы, да. Так и есть.

Так часто бывало.

Антенами пожал плечами и перестал думать об этом, что ему хорошо удавалось. По его мнению, не стоило слишком лелеять чувство собственного достоинства, это могло помешать наслаждаться жизнью. Вот в чем заключалась самая большая проблема его брата, всегда считал Антенами. А эти двое мужчин? Какой смысл вести жизнь, в которой тебе больше всего хочется вспороть другому живот и оставить его истекать кровью на дороге под солнцем?

Позже он обязательно расскажет об этом своим друзьям или одной из женщин, которых взял с собой на юг. Какой смысл в такой жизни? – спросит он.

Жаль, однако, что не получилось поучаствовать в скачках. Тут у Антенами возникла мысль: он сам сядет на Филларо, когда они доберутся до Бискио! Въедет на нем в город, как символ (его отец любит символы) богатства Сарди и могущества Фиренты, которые скоро придут и к жителям Бискио.

Можно сделать так, а потом с удовольствием посмотреть их странные скачки.

Как это часто бывает, особенно принимая во внимание эксцентричные правила, на весенних скачках вокруг городской площади в Бискио процветали коррупция и взяточничество во всех их очевидных – и многочисленных менее очевидных – проявлениях.

Понимая это, устроители скачек яростно сопротивлялись незаконным попыткам воздействовать на результат соревнований. Это была своего рода война, которая начиналась задолго до прибытия коней и всадников.