– Тогда все не так, как мы думали, – проговорил Джонатан.

– И тот мальчишка не имеет никакого отношения к Владычице Времени! – сказал Сэм. – Думай давай! Нам сейчас как раз нужны твои дурацкие идеи!

Джонатан обернулся и рявкнул:

– А я что делаю? Мне просто надо перестроить голову. Кроме того, ты знаешь, где остальные ковчеги? У тебя есть хоть какие-то представления о том, какой именно промежуток в несколько тысяч лет – это Золотой век? А Свинцовый? Вот и я думал, что нет. Так что помалкивай!

Он стремительно зашагал через площадь вместе с Вивиан, а за ними следовало сопящее и очень выразительное шлепанье шнурков. Но в итоге всем пришлось собраться у камня Фабера Джона в середине. Джонатан посмотрел на совершенно новую паутину трещин, которые расползлись от вчерашних новых трещин.

– По-моему, дни Города Времени и вправду сочтены.

– Что же нам делать? Как разыскать остальных Стражей?

– У меня есть мысль, – нерешительно сказала Вивиан.

Джонатан волчком повернулся к ней, Сэм вскинул подбородок, чтобы поглядеть ей в лицо. Она почувствовал себя дурой.

– Просто если двадцатый век входит в Железный, а так, наверное, и есть, раз оттуда украли Железный ковчег, значит Железный век входит в Нестабильную эпоху, правда? Тогда, может быть, остальные четыре века тоже из Нестабильных эпох?

Она присела на корточки и развернула подковообразную таблицу доктора Уайландера на растрескавшемся камне. К этому времени она знала таблицу до омерзения хорошо – и длинные белые участки, и короткие серые. И насколько она помнила, серые участки были распределены по хронологии на удивление равномерно, как будто нарочно. Вивиан впервые в жизни обнаружила, что вызубрила что-то хоть немного полезное.

– Смотрите, – сказала она.

Джонатан перестал жевать кончик косы и опустился на колени рядом.

– Только Нестабильных эпох еще семь… нет, восемь.

– Шесть очень маленьких, всего по веку, – сказала Вивиан.

– Только три длинных. – Сэм лег на живот, едва не уткнувшись носом в таблицу, и засопел так, что поднялся ветер.

– И расстояние между ними всеми примерно по тридцать веков, – сказал Джонатан. – Мне и в голову не приходило. – Он показал пальцем на Третью нестабильную эпоху – с пять тысяч семисотого по шесть тысяч пятьсот восьмидесятый год. – Тогда это вполне может быть Серебряный век, если он идет после Железного. А… – Он передвинул палец на следующий длинный серый участок. – А это либо Свинцовый, либо Золотой. Но тогда четвертый такой век должен быть из коротких. В общем, имеет смысл поглядеть в Третьей и Девятой нестабильной эпохе – когда это? С девяносто второго века по сотый…

Им помешал оглушительный звонок, донесшийся из Протяженности. Последняя стайка школьников мчалась туда со всех ног по дальней стороне площади Эпох.

– О Великое Время! – ужаснулся Джонатан. – Я в жизни так не опаздывал!

Они поднялись на ноги. Вивиан подхватила таблицу и сложила ее, пока они бежали по брусчатке. Да, они опоздали. Звонок умолк задолго до того, как они очутились у дверей Протяженности.

– Соображаешь, В. С.! – пропыхтел Джонатан. – Только нам надо узнать у кого-нибудь, который век какой. Давай разговорим Уайландера.

В то утро Вивиан даже в школе понравилось, хотя она и опоздала. Наверное, дело в том, что теперь она знала, чего ожидать.

Довольно долго она при помощи функции письма рисовала длинноногих человечков в высоких мятых шляпах и думала про бедного грустного Стража Железного ковчега. Чем может заниматься в городе человек не до конца реальный? То появится, то растает, мечется в поисках помощи, думала она. Значит, никакая это не студенческая проделка…

Потом она задумалась о том, что говорил Страж. Видимо, одному ему с вором не справиться. Может, он для этого слишком призрачный, раз дни Города Времени сочтены. Поэтому он и вызвал волну хаоса по всему двадцатому веку и по предшествующей истории – искал помощь, а в результате папа Сэма и Временной Дозор только зря теряли время, пока ловили его. «Надо все-таки сказать им про вора!» – с тревогой подумала Вивиан.

Похоже, Страж думает, что вор собирается украсть все ковчеги – или полюса, как угодно. Возможно, так и есть. Зачем красть только один, если умеешь путешествовать во времени, как тот мальчишка? Наверное, он в эту самую минуту движется в сторону Серебряного века. Но Джонатан верно заметил, что если они с Вивиан и Сэмом всем об этом расскажут, то попадут в беду. А намеков Джонатана никто не слушает. Остается одно: сделать то, что просит Страж, пойти и самим предупредить остальных Стражей. Это можно было бы сделать, если бы временнóе яйцо работало как следует. Но сначала нужно понять, куда им надо. Джонатан правильно придумал. Надо будет днем навести на эту тему доктора Уайландера, пусть он и скажет.

Вивиан считала, что Джонатан помчится к доктору Уайландеру заранее. И очень удивилась, когда он вообще не пришел обедать на большой перемене. По мнению ее пояса, было уже двенадцать тридцать пять, а Джонатан все не появлялся. Вивиан подождала еще несколько минут, а потом вырвалась из любопытствующей толпы, которой хотелось узнать побольше про войну. И двинулась в Перпетуум одна, дрожа как осиновый лист.

Джонатан нашелся на зеленой лужайке со статуями возле Континуума. Он опирался на большую статую женщины совсем без рук и о чем-то увлеченно беседовал с каким-то студентом. Это был тот самый юноша, который обещал отдать деньги на пиво за фильм о том, как Страж помешал церемонии. Вивиан запомнился короткий белый килт и мускулистые ноги юноши под ним. Одну из этих мускулистых ног юноша, болтая с Джонатаном, непринужденно перевесил черед великанскую ступню статуи, а в остальном растянулся на травке. Из этого положения он заметил Вивиан раньше Джонатана и дружески помахал ей.

– Ой, что, уже так поздно? – сказал Джонатан. – Леон, это моя кузина В. С. В. С., познакомься, это Леон Харди, он из сто второго века.

Леон Харди грациозно поднялся на ноги:

– Приятно познакомиться, Ви. – Он улыбнулся, и на бронзовом лице блеснули два ряда белых зубов.

От всего этого Вивиан несколько оторопела. Очень уж он был похож на кинозвезду.

– А разве сотый с чем-то – это не Нестабильная эпоха? – неуверенно спросила она.

– Начиная с конца сто девятого, – пояснил Леон. – Последняя Фиксированная эпоха до Расселения, но до этого после моего времени еще несколько столетий. В мое время все занимаются последствиями распада Европы. Очень интересное время, много разных изобретений, и я здесь, чтобы изучить всю науку и технику, сколько получится.

– Нам пора, – сказал Джонатан.

– А то Уайландер спустит вас со всех лестниц в Перпетууме, – рассмеялся Леон. – Я слышал, он грозился, что спустит Энкиана. Иди, юный Джонатан. Награда за свидетельство очевидца потихоньку накапливается. Я с тобой свяжусь дня через два.