– Техас.

– И каким же образом парень из Техаса оказался инструктором по дайвингу в Индии?

– О, это долгая история! Уверена, что готова ее выслушать?

– Ну конечно.

– Признаться, я с гораздо большим удовольствием поговорил бы о тебе, так что изложу краткую версию. Вообще-то я должен был учиться в Гарварде, но поскольку дайвинг нравится мне гораздо больше учебы, пришлось скрыться от предков в Индии. А теперь скажи, как юная американская красотка из…

– Орегона.

– Орегон? – Он вздернул брови. – Ладно, из Орегона… очутилась в Индии?

– Моя история еще длиннее твоей.

– Сгораю от желания ее выслушать… но, похоже, мы уже не одни. – Он встал и произнес театральным шепотом: – Ты не говорила, что у тебя сразу два парня! Причем крупных и очень сердитых, – весело заключил он, не выказывая ни малейших признаков тревоги.

Я хихикнула и обернулась к Рену и Кишану, которые подходили к бассейну с одинаковым хмурым выражением на лицах. Я строго посмотрела на них обоих и громко сказала:

– Рен, Кишан, познакомьтесь с Уэсом, нашим инструктором по дайвингу!

– Как делишки? Как провели славный сегодняшний денек, дорогие сэ-эры?

Уэс энергично потряс братьям руки. Я подавила смешок, глядя, как они застыли на месте, не понимая, что думать об этом странном малом и его невесть откуда взявшемся южном говорке.

– А я туточки только что свел знакомство с вашей хорошенькой юной девчушкой! Большущее спасибо, что согласились подбросить меня до Тривандрума. А теперь позвольте откланяться, повлеку свои ленивые кости в койку, а вы тут купайтесь в свое удовольствие! Кстати, если не возражаете, занятия начнем завтра с утречка, как развиднеется. Ну что ж, я пошел. – Он похлопал себя по животу. – Надеюсь, за стол скоро позовут? А то у меня в бункере кишка кишке бьет по башке, то есть, хочу сказать, быка бы съел, сладкие мои! – Он улыбнулся ошеломленным братьям и повернулся ко мне. – Что ж, мэм, было чрезвычайно приятненько познакомиться! Надеюсь, мы о-оочень скоро увидимся снова.

Я галантно присела.

– Было приятно беседовать с вами, Уэс. Увидимся за ужином.

Насмешливый техасец подмигнул мне, подхватил свои вещи и ушел.

Рен швырнул свое полотенце на лежак:

– Я не понял ни слова из того, о чем он болтал, но он мне не понравился.

– Согласен с тобой, брат, – добавил Кишан.

– Не понимаю, в чем проблема! – отрезала я. – Уэс очень милый и смешной.

– Мне не нравится, как он на тебя смотрит, – сказал Рен.

– Тебе никогда не нравилось, как на меня смотрят мужчины, – вздохнула я.

– А я согласен с Реном! У него что-то на уме.

– Может, расслабитесь? Ну же, пошли плавать!

Рен окинул меня взглядом с ног до головы.

– Мне что-то разонравился этот купальник. Давай вернемся и купим тебе другой, более закрытый.

Я стукнула его кулаком в грудь.

– Мне нравится этот! Хватит ревновать, слышите? К вам обоим относится.

Братья дружно скрестили руки на груди и с одинаковым мрачным выражением уставились на меня.

– Да ну вас! Делайте что хотите, я пошла плавать!

Я нырнула в бассейн и поплыла. Мне не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, что братья следуют за мной.

За ужином наш новый инструктор присоединился к нам за столом, причем устроился рядом со мной, делая вид, будто не замечает грозных взглядов Рена и Кишана. Уэс продолжал развлекать меня южным акцентом и сыпал ковбойскими и техасскими прибауточками, совершенно непонятными братьям. Мистер Кадам извинился, сказав, что должен поговорить с капитаном по поводу завтрашнего погружения, и ушел, но братья не тронулись с места и, не говоря ни слова, молча слушали, как Уэс разливается соловьем. Мы поговорили о Техасе и Орегоне, о еде, по которой скучаем в Индии, и о своих любимых индийских блюдах. Потом я попросила рассказать какой-нибудь анекдот.

– Легко, сладкая моя. Что общего у техасского торнадо и алабамского развода?

– Не знаю. А что между ними общего? – спросила я.

– В обоих случаях кто-то может лишиться трейлера!

Я расхохоталась, а Уэс обнял меня за плечи. Раздалось негромкое рычание. Кто из тигров вышел из себя, я не поняла, однако если я хотела, чтобы Уэс дожил до утра, нужно было уходить.

– Спасибо за веселье, Уэс. Но мне пора на боковую, коли я собираюсь разлепить глаза завтра спозаранку.

– Это верно! Завтра я жду вас бодрыми и с хвостами пистолетом!

Рен мрачно сощурился.

– Спокойной всем ночи.

Я встала из-за стола, приготовившись уйти.

– Постой, Келси, – вскочил Кишан. – Я тебя провожу.

– Я сам ее провожу, – процедил Рен.

Я закатила глаза и услышала, как Уэс присвистнул.

– Сдается мне, на этом выгоне слишком много бычков. Как бы не затоптали хорошенькую телочку.

– Телочка сумеет о себе позаботиться. Я пойду одна, ясно? До завтра, дружбаны!

У Рена и Кишана вытянулись лица, а Уэс засмеялся и направился в другую сторону.

Когда я проснулась, подушка рядом со мной была примята. Я перекатилась на бок, вдохнула аромат водопада и сандалового дерева. Но когда захотела обнять подушку, под рукой зашуршал листок бумаги.

Ты вся – луна, любовь моя, а я весь море,

Прилив надежд высоко полнит грудь мою,

Скрывая скалы жизненного горя,

Когда ты близко и улыбку льешь свою.

Когда ж ты прячешь милое лицо,

Вода уходит, а отлив с надеждой спорит,

И берег призрачный далек, и страшно скал кольцо.

Ты вся – луна, любовь моя, а я – весь море.

Элла Уилер Уилкокс[14]

Улыбаясь, я несколько раз перечитала стихотворение. Может, это был знак? Разве я не сказала Пхету, что я – луна? Может, мироздание подсказывает мне, что я должна быть с Реном? Тем более что это очень точное сравнение. Луна и море неразрывно связаны друг с другом, но при этом никогда не соприкоснутся. Я вздохнула и увидела, что уже рассвело. На завтрак времени не оставалось, я натянула купальник, футболку и шорты и помчалась к бассейну, где нас должен был ждать Уэс.

Уэс возился с оборудованием для дайвинга.

– Доброе утро! Помощь нужна? – спросила я.

– Привет! – улыбнулся он. – И тебе доброе утро. Спасибо, что предложила, но я уже все сделал. Готова к первому уроку?