Белнэп разогнал фургон, наблюдая за тем, как четверо карабинеров на блокпосту – широкоплечих здоровяков в темных очках, стоявших скрестив руки на груди, бросились врассыпную. Затем он рывком перевел рукоятку переключения передач в нейтральное положение и дернул рычаг ручного тормоза в тот самый момент, когда чуть выкрутил руль влево. Фургон пошел юзом, разворачиваясь на месте. Мощная «Ланчия» завизжала тормозами, уходя от столкновения с ним, и с грохотом застыла, разбив перед о пожарный гидрант.

Отпустив ручной тормоз, Белнэп втопил педаль газа в пол, выкручивая руль обратно. Фургон задрожал; громкий звон сообщил о том, что с колес слетели колпаки, не выдержав давления на диски. В тот же самый миг чудовищная нагрузка на трансмиссию привела к тому, что моторное масло проникло в цилиндры, и в зеркало заднего вида Белнэп увидел вырвавшееся из выхлопной трубы облако густого черного дыма. Но ему удалось развернуться, не потеряв ни секунды. Теперь он понесся во встречном направлении по виа Баргони, но только на этот раз улица была практически пустая. Перегородив ее в противоположном конце, полиция неумышленно сыграла ему на руку. Свернув налево на виа Бецци, Белнэп пронесся по скоростной виале де Трастевере мимо здания Министерства информации – и оторвался от погони.

Десять минут спустя он сидел в кафе, где наконец смог заказать чашку кофе, которую ему посоветовал Джанни Матуччи. Свою усталость Белнэп замаскировал под скуку привередливого туриста. При первой же возможности он позвонил своему знакомому в полиции.

– Вот теперь мы можем побеседовать, – тихо промолвил Белнэп, стараясь говорить нормальным голосом. Нередко беглецы выдают себя своей обеспокоенностью, привлекая тем самым к себе внимание. Белнэп не собирался повторять эту ошибку.

– Ma che diavolo![26]Ты хоть знаешь, с чем мне теперь приходится иметь дело? – Голос Матуччи прозвучал с надрывом. – Ты должен выложить мне все, что знаешь!

– Сначала ты, – сказал Белнэп.

– Я совершенно серьезно, – настаивал по телефону Хэнк Сиджуик, и Андреа Банкрофт со щемящим чувством в груди осознала, что это действительно так. – Говорю тебе, этот парень найдет применение деньгам.

Андреа представила его сидящим за своим письменным столом. Сиджуик, которому было уже под сорок, по-прежнему сохранял внешность типичного американца: голубые глаза, светлые волосы, тело борца средней весовой категории, хотя подкрашенные солнцем складки у него на лбу выдавали его вовсе не первой свежести возраст. Почему-то от него неизменно пахло свежевыстиранным бельем. Сиджуик работал вместе с Андреа в компании «Гринвич», они дружили, но познакомилась она с ним гораздо раньше, еще когда Хэнк ухаживал за ее подругой по колледжу.

– В числе твоих знакомых есть самые интересные люди, – осторожно произнесла Андреа.

Ей всегда нравилось общество Хэнка, и она сперва обрадовалась его звонку. Он же, в свою очередь, был зачарован рассказом Андреа о первом заседании совета фонда с ее участием. Однако теперь она гадала, не напрасно ли была с ним так откровенна. Разве она не принесла клятву относиться к делам фонда «с особым вниманием и конфиденциальностью»? Но больше всего ее поразило, насколько мелким оказался ответ Хэнка, когда она рассказала ему о том испытании, которому подверг ее Поль Банкрофт. У жены Хэнка был один знакомый, независимый кинодокументалист.

– Он найдет двадцати миллионам достойное применение, – заверил Хэнк Андреа; такими были его первые слова.

Судя по всему, этот киношник хотел снять документальную ленту о фокусниках Ист-Вилледжа, которые проделывали над своими телами самые сомнительные опыты. Андреа бросила взгляд на дверь, тем самым непроизвольно выдавая свое нетерпение. Она говорила о спасении человеческих жизней, а Хэнку на ум пришла только эта тривиальщина?

– Ну, в общем, тут есть над чем подумать, – делано небрежным тоном произнес Сиджуик, показывая, что тема закрыта.

– Разумеется, – машинально ответила Андреа.

Неужели никто этого не понимает? Однако она не позволит дать выход своему негодованию. Ей не хотелось выставить себя высокомерным снобом. Для нее было очень важно, чтобы все видели в ней ту самую прежнюю Андреа, которую нисколько не изменило свалившееся на нее состояние.

«Но ведь это не так, – мысленно отметила она. – Вот в чем правда. Я изменилась».

Андреа решила, что пора прекратить притворяться. Теперь все стало другим.

Не успела она положить трубку, как телефон зазвонил снова.

– Мисс Банкрофт? – спросил звонивший. У него был хрипловатый голос заядлого курильщика.

– Да, – ответила Андреа, тотчас же ощутив укол тревоги.

– Я являюсь сотрудником фонда Банкрофта, работаю в службе безопасности. Я только хотел убедиться, что вы четко уяснили себе детали договора о неразглашении.

– Разумеется. – У нее мелькнула глупая, параноидальная мысль: «Им все известно». Они словно слышали ее чрезмерные откровения и теперь хотят, чтобы она объяснила свои действия.

– Есть и другие аспекты безопасности и конфиденциальности. Если не возражаете, мы в самое ближайшее время кого-нибудь к вам пришлем.

– Конечно, – сказала Андреа, выбитая из колеи. Только положив трубку, она вдруг обратила внимание на то, что обняла себя, пытаясь согреться.

У нее в подсознании начинало набирать соки и распускаться что-то крошечное, но очень тревожное, поэтому Андреа, сделав над собой усилие, постаралась думать о другом. Машинально она принялась в мечтательном состоянии бродить – расхаживать по своему маленькому дому. У нее мелькнула мысль: «Добро пожаловать в свою новую жизнь».

Отныне она будет жить не только ради себя. Вот в чем главное. Она станет частью невероятной программы – чего-то действительно масштабного, действительно важного. Заверение чародея Мерлина: «Полностью на ваше усмотрение».

Но какая же программа наиболее заслуживает исполнения? Сделать нужно так много. Для миллионов и миллионов чистая питьевая вода и элементарные санитарные нормы – вопрос жизни и смерти. То же самое можно сказать про такие болезни, как СПИД и малярия, и про хроническое недоедание. А еще не нужно забывать про проблему глобального потепления. Про исчезающие виды живых существ. Задач так много, при этом все они сопряжены со многими неизвестными или частично известными переменными. Как нацелить средства фонда на максимальный результат – как наиболее эффективно использовать каждый доллар? Да, задача это непростая, очень непростая. Потому что, как верно объяснил Поль Банкрофт, к ней необходимо подходить с математически точным анализом, просчитывая все на несколько ходов вперед. Для одних проблем двадцать миллионов – сумма слишком большая, для других – слишком маленькая. В голове у Андреа крутились десятки различных сценариев. Она поймала себя на том, что ее уважение и восхищение достижениями Поля Банкрофта многократно возросло.