столь полно олицетворявшего Англию как лорд Палмерстон[146]. Это было правдой. Сам лорд гордился своей принадлежностью к английской нации. Один французский посол сказал в беседе с ним, что ни будь он французом, он хотел бы быть англичанином. «Я тоже хотел бы быть англичанином, не будь я англичанином», — съязвил Палмерстон[147].

Его назвали самым английским министром из всех, что когда-либо управляли Англией. Это было правдой. Он воплощал в себе все предрассудки и манеры поведения сельского сквайра или городского филистера той эпохи, он был лицом Англии Викторианской эпохи, эпохи, когда Англия была мастерской мира и владычицей морей. Первая медсестра Британии и героиня Крымской войны Флоренс Найтингейл сказала, что он был более искренним, чем казался и не считал себя всегда правым.

Лорд Палмерстон выступает в палате общин в 1850-е годы. Лорд Палмерстон не был хорошим оратором. За исключением 3–4 случаев он не произнёс замечательных речей. Однако он умел говорить правильные банальности в нужное время, льстить сознанию Джона Буля и потрясать оружием

Карикатура из «Панча» по поводу выборов 1857 «За кулисами». Палмерстон: «Как они пререкаются из-за мест». Панч: «У вас есть хороший шанс на успех, но всё зависит от того, что вы произведёте» (каламбур — или поставите на сцене)

Палмерстон во время Опиумной войны с Китаем, 1857 год. Он обращается к критикам своей дальневосточной политики консерватору Дерби (слева) и радикалу Кобдену (справа): «Эй, так вы хотите меня выгнать?»

Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфилд

Бенджамин Дизраэли вне всякого сомнения самый яркий политик Британии Викторианской эпохи. Он совершил головокружительную карьеру, аналогом которой может быть в XIX веке только карьера Наполеона. Однако, если мы начнем проводить параллели между этими двумя личностями, то обнаружим, что карьера Дизраэли более достойна описаний, чем жизненный путь Бонапарта. Во-первых, он никого не убивал. Во-вторых, он пришёл к власти законным путём. В-третьих, даже гордая английская аристократия признала его лидерство. Наконец, он не пережил крушения того, что он созидал в политике. В XX веке сопоставить Дизраэли можно только с Черчиллем.

Бенджамин Дизраэли происходил из еврейской семьи, обеспеченной, но не богатой. Многие современные авторы подчёркивают, что он не был выходцем из социальных низов, отнюдь не был пролетарием. Это не совсем так. Конечно, его семья не бедствовала. Однако иудеи в Англии по закону о присяге в то время обладали весьма ограниченными правами, а в политической сфере не имели почти никаких прав. Дед будущего премьер-министра был выходцем из Италии. Он начал свои дела в Ферраре, а затем перебрался в Венецию, где его финансовые дела шли с переменным успехом.

В 1748 году Бенджамин д’Израэли переехал в Англию и женился вторым браком (первая жена Ребекка Мендес-Фуртада умерла в 1763 году) на представительнице достаточно богатого еврейско-испанского рода Вилла-Реаль. Это несколько увеличило его состояние и он стал играть на бирже. В Лондоне он построил дом в итальянском стиле и угощал гостей макаронами. Его жена Сара была крайне недовольна тем, что из-за происхождения двери не только высшего света были пред ней закрыты. Вращаться в среде коллег её мужа по бирже было ей противно. Она добилась того, что Бенджамин д’Израэли перестал ходить в синагогу, хотя продолжал числиться членом иудейской общины. Определённое влияние оказала Сара и на своего единственного сына Айзека (Исаака). Он любил читать, а финансовая деятельность внушала ему отвращение, которого он не скрывал. В тринадцать лет он написал поэму. Обеспокоенный отец отправил его в путешествие по Европе, но он вернулся начинённым идеями Просвещения. В конце концов отец понял, что делец из Айзека не выйдет и примирился с этой мыслью. Тот продолжал заниматься литературой, был завсегдатаем библиотеки Британского музея, встречался с литераторами конца XVIII века, писал. Благодаря деньгам отца он мог не думать о заработке, поэтому писал в свое удовольствие[148].

Айзек д’Израэли написал имевшую успех книгу «Литературные курьёзы», а затем биографию Карла I Стюарта. Его книги любил, как говорят, лорд Байрон, кумир семьи д’Израэли. Айзек д’Израэли имел неплохую библиотеку и проводил там большую часть дня. В тридцать пять лет он женился на Марии Басеви, умной и наивной женщине из итальяно-еврейской семьи. Брак был удачным, поскольку у жены хватало ума не ревновать мужа к книгам. 21 декабря 1804 года у них родился второй ребенок и первый сын, которого в честь деда назвали Бенджамином. Затем родилось ещё три сына — Натаниэл (5 ноября 1807), Рафаил или Ральф (9 мая 1809), Иаков или Джеймс (24 июня 1813).

Детство Бенджамина Дизраэли было достаточно грустным. Отец занимался книгами, у матери были домашние хлопоты и другие дети. Бен очень часто болел, многие опасались, что он не переживет детского возраста. Едва ли не единственным другом была старшая сестра Сара, к которой он был привязан всю жизнь и делился всеми своими секретами. По традиции родители отправили своего сына в английские «подготовительные школы», поскольку не хотели отдавать в школу при синагоге. Здесь, пожалуй, впервые маленький Бен понял, что он не такой как все остальные дети, которые были христианами. Помог счастливый случай. Как уже говорилось, Айзек д’Израэли был вольнодумцем в вольтерьянском духе и кроме своих книг мало чем интересовался. Однако он посылал чеки на крупные суммы иудейской общине, членом которой числился, но в которой не бывал и обряды которой не выполнял. В 1813 году из уважения к его щедрости и принимая во внимание его известность как литератора община избрала его своим председателем, не спросив, впрочем, его мнения. Это возмутило их избранника. В раздраженном тоне он писал: «Я человек, который всегда жил вдали от вашей среды… и ограничивается тем, что допускает некоторые из ваших обрядов… но ни в коем случае не может брать на себя выполнение каких-либо официальных обязанностей среди вас». Это вызвало возмущение в синагоге и его приговорили к штрафу в 40 фунтов, а Айзек этот приговор просто проигнорировал. Когда же умер его отец, старый Бенджамин д’Израэли, община напомнила ему в 1817 году о долге и потребовала уплаты штрафа. Тогда д’Израэли вышел из общины и послал своих детей креститься в англиканскую церковь св. Андрея. Это и открыло для тринадцатилетнего Бена многие пути, которые в противном случае были бы для него заказаны. Для начала родители отправили его в другую школу —