Вскоре стало ясно, что новый ученик неплохо знает английский язык и литературу, но греческий и латынь для него тёмный лес. Чтобы догнать своих соучеников, Бен делал акцент на эти предметы, но и впоследствии классические и современные языки были его слабым метом. Кроме того, Дизраэли не любил спортивные игры. Однако физические упражнения были необходимы хотя бы для самообороны, и юный Дизраэли стал брать уроки бокса. Его однокашники вспоминали позднее с изумлением, как Бен отделал одного из старших учеников за оскорбительное замечание. Это вызвало выговор со стороны директора школы, но подняло авторитет среди учеников. Как отмечают биографы Дизраэли, он был похож в этой школе на Гулливера в стране лилипутов. Вскоре отец по просьбе доктора Когана забрал Бена из школы и некоторое время он был дома, пребывая в мрачном и пессимистичном настроении. Он посвятил это время самоанализу и составил программу жизни и некоторые правила поведения. С упоением Бен читал книги о католической церкви и ордене иезуитов, что внушало большие опасения отцу, который полагал эти организации оплотом мракобесия и врагами свободы мысли. В конце концов Айзек д’Израэли настоял на том, чтобы сын поступил клерком и учеником в адвокатскую контору на Фердерик-плейс. Это было неплохое поприще для начинающих молодых людей из средних классов, но уже тогда Дизраэли знал, как он говорил позднее, что хочет быть великим[149].

Работа в юридической конторе давала возможность узнать людей и в то же время не была слишком обременительной, оставляя место для досуга. Бенджамин с упоением читал Байрона и подражал ему в его экстравагантности. Он носил яркие, даже кричащие костюмы, укладывал свои кудри в странные прически и усвоил манеру держать себя, которую трудно назвать иначе, кроме как нахальной. Во время отпуска он вместе с отцом съездил в Германию (1824 год), что добавило ему популярности в тесном кружке молодых людей, где он вращался. Вскоре Бенджамин вместе с товарищем по конторе решил принять участие в банковских спекуляциях. Они вложили деньги в южноамериканские бумаги и потеряли на этом более тысячи фунтов — сумму, на которую он мог бы безбедно жить целый год. Правда, благодаря этому он смог сделать свои первые публикации. По просьбе приятеля отца Джона Пауэлся Бенджамин написал несколько брошюр, посвященных рудникам Латинской Америки (An Inquiry into the Plans, Progress, and Policy of the American Mining Companies; Lawyers and Legislators: or, Notes, on the American Mining Companies; The present state of Mexico). Это произвело впечатление на известного в те годы издателя Меррея (Марри). После публикации указанных работ он дал согласие на издание газеты «Representative» («Представитель»), в которой согласился участвовать сам сэр Вальтер Скотт. Вскоре южноамериканские бумаги упали в цене, юный Дизраэли разорился, газета так и не стала выходить. Он понял, что внешние знаки доброжелательности, которые ему дарили, не более чем видимость. Этот крах привёл к нервному срыву и долгой болезни. Долги пришлось выплачивать ещё немало лет[150].

Во время болезни у Дизраэли было время подумать. Результатом его раздумий стала книга, которую он написал за несколько месяцев. Роман, как и многие романы того времени, носил автобиографический характер. Он назывался по имени главного героя «Вививан Грей» и повествовал о судьбе и карьере молодого человека из низов, который стремиться стать своего рода «серым кардиналом» при знатном и богатом лорде, для чего убедил его стать премьер-министром. В итоге Грей терпит крах всех своих надежд и уезжает заграницу. Роман вышел анонимно и имел определённый успех, принес его автору двести фунтов и породил множество слухов касательно того, кто же его написал. Полагали, что это сделал некий политический деятель, горячие головы приписывали авторство даже Каннингу. Роман нашли, как тогда говорили, «сатиричным» и немного скандальным. Позднее появились даже модные тогда ключи к роману, в которых указывалось, кто на самом деле отражен в книге и какие события стали основой сюжета. Когда же по неосторожности одного из служащих издательства авторство открылось и оказалось, что роман написал никому неизвестный молодой человек неизвестного происхождения, разразился новый скандал.

Меррей пришел в ярость. Он решил, что его не только использовали, но еще и вывели в романе в карикатурном виде. Критики-снобы заявили, что по манере писать видно, что автор никогда не был в высшем свете и не имеет представления даже о том, как там разговаривают и ведут себя. Тем не менее Дизраэли решил, что писательство является его призванием и единственной возможной карьерой. Пока же вместе с приятелями отца он смог отправится в путешествие в Италию[151].

Довольно много времени он провёл в Венеции, которая стала модной среди англичан благодаря Байрону. Когда же Дизраэли вернулся в родные пенаты, отец по совету врачей снял в графстве Бакингемшир небольшой особняк Бреднхем и увёз туда Беджамина, которого терзали постоянные головные боли. Постепенно боли прошли, и он взялся за новый роман, который назвал «Молодой герцог». Айзек д’Израэли, узнав об этом, спросил у дочери Сары, что же Бен знает о герцогах, да ещё о молодых. Он же ни с одним из них даже не разговаривал[152]. Тем не менее книга захватила Бенджамина Дизраэли. Он стал лихорадочно писать. Во время работы над ней он часто наезжал в Лондон и свел близкое знакомство с молодым писателем Эдуардом Бульвером, позднее известным как Булвер-Литтон, барон Литтон Небуортский. Тот был женат на очаровательной молодой женщине, немного взбалмошной и капризной. Булвер близко знал семью Байрона, позднее стал большим другом Диккенса, который даже назвал одного из своих сыновей в его честь. С Дизраэли он также оказался связан узами тесной дружбы и помог ему войти в ту часть света, куда был вхож сам. Оба носили костюмы невероятных расцветок и шокировали добропорядочную публику не только одеждой, но и фатовством, показным цинизмом и нахальством. Словом, это были два самых законченных денди в литературном мире Лондона. Их дружба продолжалась до самой смерти Бульвера в 1873 году, который стал к тому времени лордом Литтоном. Дизраэли писал его сыну: «Разговоры с вашим отцом всегда давали мне новые и продуктивные идеи и я могу назвать его среди тех двух или трех людей, которые повлияли на мое развитие»[153]. Между светскими развлечениями роман был закончен и вышел в свет с открытым именем автора. Он принёс ему известность и пятьсот фунтов. Это позволило Дизраэли