Мы видим, таким образом, во взаимоотношениях М. с людьми характерные для него резкость и крайность.

Необходимо еще упомянуть о том, что М. свойственно было стремление произвести собой впечатление на окружающих, что выражалось в некоторой рисовке, театрализации, «ломании», временами нарочитой подчеркнутости своей резкости и нестеснительности.

Индивидуализм, эгоцентризм, стихийность М.

М. был ярко выраженным индивидуалистом. Этот индивидуализм у М. берет свое начало в сильных эмоционально-аффектных импульсах его личности. Не будучи в состоянии подавлять эти импульсы высшими сознательно-волевыми задерживающими аппаратами, М. не выносил над собой также никакого постороннего контроля. Как особенно характерный пример можно привести ответ М. на вопрос о том, почему он не в партии: «А вдруг пошлют на хлебозаготовки?» (Брик). Необходимость находиться в чьем-либо распоряжении, быть подчиненным кому-либо была органически чужда всему складу характера и сознанию М. Все поведение М. в целом, отличавшееся своей хаотичностью, внешней беспорядочностью и неорганизованностью, отсутствием определенной системы, планомерности и продуманности в распорядке жизни и работы, также указывает на отсутствие сознательно-волевой регулировки. На всем его поведении лежит отпечаток стихийности, если можно так выразиться, партизанщины. (Такой же отпечаток необузданности, стихийности лежит на творчестве М.) Немаловажную роль в этом сыграла та обстановка «богемы», в которой М. вращался именно в период развития и формирования своей личности в целом и своего поэтического творчества в частности[131].

М. всегда ставил свое «я» в центре. Он как бы строил свой мир наподобие Птолемеевской системы со своим «я» в центре его. Во всех своих проявлениях он всегда исходил из своих интересов, выпячивал себя, свою личность на первый план, причем часто это носило совершенно непроизвольный и бессознательный характер, настолько это было ему присуще. Это сказывалось очень резко в его отношениях к людям, например, в том, что М. в своей личной жизни мало или почти не считался с окружающими постольку, поскольку они не представляли для него какого-либо интереса (утилитарный подход к ним). Отсюда же вытекает и крайняя «субъективность» М.

Этот эгоцентризм М. нашел свое отражение и в его творчестве, для которого характерна форма непосредственного обращения М. от себя к людям.

М. особенно в своих ранних работах часто выступает как пророк-моралист, стремящийся научить людей новым истинам, приносящий себя и свое творчество им в жертву: то, что О. М. Брик называет мессианством М. (сравнение себя с Пушкиным).

Творческая деятельность М.[132]

Выше мы пытались показать, каким образом те или иные особенности характера М. сказываются на его творчестве. При этом не надо забывать, что хотя творчество М. и берет начало, подобно всем остальным проявлениям его личности, в этих разобранных нами свойствах ее, однако представляет собой самостоятельный процесс художественной переработки того материала, который заключается в психической жизни М., – процесс создания художественных ценностей.

При всей внешней хаотичности, беспорядочности и бессистемности его жизни и работы в глубине его существа идет постоянная, безостановочная и напряженная творческая работа. Для М. характерно то, что он творит везде, в любых условиях, и мы повсюду видим проблески этой идущей в глубине его работы.

В силу этого при внешней разбросанности для М. характерна большая самоуглубленность, уход внутрь себя, поглощенность своей творческой деятельностью. В этом отношении очень демонстративны его фотографические снимки, на которых его лицо всегда имеет сосредоточенное, нахмуренное, пристальное, самоуглубленное выражение. Интересно, что на фотокарточке, на которой М. заснят в возрасте трех с половиной – четырех лет, он также имеет это характерное для него выражение лица.

Маяковский представляет собой большого художника, и в этом его главная ценность для общества. С этой точки зрения в первую очередь необходимо отметить богатство содержания, глубину и интенсивность его психической деятельности в целом. М. обладает необычайно развитым творческим воображением и колоссальной памятью, весь процесс его творчества протекает на память. М. обычно записывает уже готовое произведение, если не считать отрывочных набросков, которые он делает на ходу. В то же время для процесса его творчества характерны тщательная отделка и отшлифовка своих произведений, требующие от него напряженной и кропотливой работы. Он необычайно работоспособен. Фактически он, как уже указано выше, постоянно поглощен процессом своей творческой деятельности.

При субъективности подхода к окружающему в быту и зависимости его от настроения, М. отличается необычайной наблюдательностью и способностью подметить малейшие подробности в интересующем его объекте. Необходимо отметить далее чрезвычайно развитую в М. способность схватывать существо данной ситуации, когда дело идет о его художественном творчестве, а также подмечать в ней такие стороны, которые остаются скрытыми для остальных, что находит свое выражение в парадоксальности всего склада его мышления. В этом отношении можно сказать, что М. видит лучше, замечает больше и воспринимает глубже обычного рядового человека. Происходящий творческий процесс переработки всех получаемых им извне впечатлений в художественные ценности отличается необычайной интенсивностью и быстротой, почти молниеносностью (интуитивно). Показательно в этом отношении остроумие М., отличавшееся своей молниеносностью и меткостью.

Наконец, необходимо отметить еще специальную сторону психической деятельности М., имеющую выдающееся значение для своеобразия его творчества. Это – необычайная ритмическая одаренность М. при полном отсутствии всякой музыкальности. (М. был лишен совершенно музыкального слуха и сильно фальшивил, когда пытался петь.) Ритмичность, такт, скандирование составляют одну из наиболее характерных черт его поэзии (по-видимому, М., главным образом, воспринимал шумы, стуки).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Со стороны соматики. Атлетическое телосложение по Кречмеру[133].