боятся. Один сокурсник нашёлся. Помог.

— Понятно. Я совсем не знаю, где тут больницы.

— Ну, я спросил, тут недалеко есть больница частная.

Глава 9

… Андрей ждал Варвару в вестибюле частной клиники. Атмосфера была тихая и спокойная, выдержанная в морских тонах. Сам вестибюль был уставлен декоративными деревьями в горшках, и создавалась атмосфера тропического сада. Варвара вышла неожиданно, бледная.

— Что?

— Ну, в общем, меня тут несколько врачей посмотрело, уточняли диагноз. Сумма, наверное, кругленькая выходит, у меня есть деньги, слава Богу.

— И?

— В общем, результаты не утешительные. Я беременна.

Андрей достал платок из кармана и стал вытирать лоб и зачем-то шею.

— Ну, солнышко… А кто отец?

— Скорее всего…

— Только не говори, что это твой новый мажорный мальчик… Что ты будешь делать?

— Я пока не знаю, потому что мне нужно подумать…

— Думать нечего. В общем, давай ты не будешь думать, я согласен взять этого ребёнка на себя.

— Но ты женат.

— Я срочно буду разводиться. По сути, Аллочка уже переписала на меня дарственную. Там у неё есть многоходовочка, тебе неинтересно будет, ну, вот эту многоходовочку я намерен ей обломить. Ничего страшного. Ну, у меня зарплата, конечно, не как у профессора, возьму шабашки, в общем, дитё голодом не будет сидеть, да и ты, конечно…

— Андрей, ты такой благородный… Я не ожидала от тебя.

— Я не то, чтобы благородный. Классическое образование накладывает отпечаток. Это сейчас у вас тут непонятные аббревиатуры, а вообще-то наш университет был классическим. Да, вот такие мужчины-филологи. И ничего, знаешь, вышли неплохие экземпляры. С Гарсией мы немного учились, он, правда, такой не сильно правильный студент был, да, с Гришей Поповым. Сейчас он такой бард московский стал, слышала…

— Ну да, слышала. В записи.

— Приезжает, приезжает иногда. Примерно раз в год. Собираемся. Всех наших собираем. Как говорится, устраиваем посиделки. Ведь не пьёт, зараза. А мог бы. Мог бы спиться, когда ещё рокером был. Да… В общем, парень я хоть куда. В общем, я к твоим услугам.

И как-то так щёлкнул пятками, будто у него были шпоры.

Был уже вечер. Москва беззлобно играла уличными фонарями, будто говоря, что жизнь продолжается, самое интересное может быть в этих многочисленных ночных заведениях, которые робко начинают светиться неоновыми штрихами. Андрей вызвал такси, и они вернулись в гостиницу.

— Ты точно хочешь ехать в Петербург?

— Да. Я хочу сказать ему. Согласись, он имеет право знать.

— Ну, как отец ребёнка, наверное. И, что ты думаешь, что он тебе ответит? Может, ты не будешь экспериментировать?

Он взглянул на ещё плоский живот Варвары.

— Мне захотелось его потрогать.

— Ты с ума сошёл. Если ты не перестанешь меня домогаться, я пойду спать прямо на вокзал, как раз утром сразу на поезд.

— Извини. Я просто нервничаю. Ты ничего не ответила мне. Ты вообще какая-то задумчивая.

— Не поверишь, я думаю совершенно о странных вещах.

— Каких?

— О мойрах.

— О, Господи. Что на тебя нашло?

— Я тут немного заснула, они мне приснились. Но не те древние, грозные и сморщенные старушки. А такие весёлые, румяные. Сидят. Как её звали, первую, которая ниточку на веретено прядёт?

— Клото.

— Да, она так прядёт и подмигивает. Сюжет такой, я у них в гостях. Веретено быстро-быстро крутится, а нитки разного цвета. Рядом сидит её сестра, Лахезис. Я запомнила, недавно читала детектив, там так назывались таблетки гомеопатические. И вот она так смеётся, и поёт колыбельную какую-то, будто ребёнка убаюкивает.

— Ну, она как-то связана с родами.

— Вот, а третья, Антропос, где-то вдали сидит, самая старая, не румяная, бледная, ножницы так держит в руках и зловеще улыбается. И губы шевелятся, будто сказать что-то хочет. Но я не слышу. Потом ножницами рисует в воздухе, а за ними кровавая буква «В».

— Понятно.

— Андрюшенька, мне страшно…

— Ну, солнышко, девочка моя, успокойся. Давай, у меня тут валерьянка есть с собой, вроде валерьянку в таблетках можно беременным. Давай, завтра с утра встанем, утро вечера мудренее.

Он налил из стоявшего на подоконнике графина воды и дал таблетку Варваре.

— Давай, умойся, успокойся. Ой!

— Что?

— Ты же, наверное, есть хочешь?

— Хочу, но боюсь.

— Сейчас посмотрю… Тут меню есть, внизу буфет. Может, что-то нейтральное взять. Да, а тебе что-то посоветовали?

— Больше пить, исключить жирное-сладкое-жареное-солёное.

— Лекарства?

— Там у меня записано, хофитол, фитолизин.

— Ты ложись тогда, я сбегаю в аптеку. И на утро хоть хлебцы куплю. Может, сдать всё-таки билеты?

Андрей посмотрел на неё жалобно. Но Варвара решила не поддаваться. Мысли о том, что она стремится на встречу с человеком, который точно как-то связан с убийцами, её не останавливала. Она должна поглядеть ему в глаза, она должна услышать, что он примет их ребёнка. Зачем мне это надо, думала она свои горестные мысли дальше, когда Андрей ушёл. А если он откажет мне? Мысль, что ребёнок точно будет жить, казалась ей совершенно естественной, будто она знала об этом сразу.

Может быть, позвонить ему, он так и не выходил на связь всё это время, только кинул короткое сообщение, что информацию о прибытии поезда получил.

Она взяла телефон и набрала номер. Сначала были длинные гудки. Потом короткие. Потом мужской голос сообщил, что абонент недоступен.

Никак, никак не сообщить ему эту новость.

Варвара поняла, что Влад что-то скрывает. Она вспомнила про телефон, который у него зазвонил. Она удивилась, что он был такой непрезентабельный, Nokia какой-то старой модели. Эта сцена всплыла в памяти. Что-то говорил Шашерин, что его отследить невозможно в сети, потому что модель старая. Да, и его таинственные дела, когда он срывался во время вечеринки.

Глава 10

«Сапсан» отправлялся в семь утра, Варвара спать так и не смогла. Она просто лежала, свернувшись калачиком, на широкой кровати в номере. Говорить с Андреем она тоже не имела сил.

Они переговаривались до полуночи незначительными фразами. Андрей поминутно вскакивал с диванчика, чтобы как-то ей услужить, но она отвергала его помощь.

В шесть утра она была уже на ногах, хотя идти было буквально два шага.

Они сдали ключ у дежурного и побрели в сторону платформы.

— Барбара, малышка, ты как?

— Да нормально всё, Андрей, не переживай. Всего четыре часа.

— А тебе не вредно на таком быстром поезде в твоём положении?

— Господи, Андрюша, ну какое это сейчас имеет значение! Я ещё ничего не знаю…

— Эй, — он поднял её опустившееся лицо за подбородок, — не вздумай ничего с собой сотворить. Ты не вправе распоряжаться. Я, хоть не