— Да, да! — Соня спешно вытащила записную книжку с прикрепленной к обложке авторучкой. — Сообщите мне, как отыскать вашего сына.

Михаил Константинович рассмеялся.

— Записывайте! Расловка-два, дом двадцать пять! Эта цифра, несомненно, прольет свет на все загадки!

Истерический хохот Комина заставил девушку серьезно побеспокоиться о состоянии его здоровья.

— Могу еще сообщить адрес, по которому скрывался Владимир Ульянов, спасавшийся от преследования царских войск! — не собирался успокаиваться Михаил Константинович. — Могу еще сообщить дату рождения и смерти Наполеона Бонапарта!

Соня глянула на часы, не забыв при этом состроить озабоченную гримасу.

— Видите ли, я тороплюсь, у меня много дел, поэтому, с вашего позволения…

— Конечно! Много дел! Надо успеть зайти в монастырь, торжественно отчитаться слугам бога о содеянном ради искупления грехов, благо все данные, — на этом слове Комин сделал особый акцент, — для этого имеются!

Соня встала со стула, который еще раз пропищал, и двинулась к выходу.

— Вы не проводите меня?

— Когда утрете нос президенту, не забудьте меня обрадовать рассказом об исключительной пользе, которую принесли мои данные, — шагая по коридору походкой Петра Первого и все еще продолжая посмеиваться, съязвил Александров.

Соня попрощалась с соблюдением всех правил этикета, пересекла сад, оглядываясь на неугомонную, под стать хозяину, собаку, и выскочила на улицу. Навстречу ей шла жена Михаила Константиновича. Руки ее были заняты огромными баулами, в которых, судя по звону, находилось нечто стеклянное.

— До свидания!

Комина лишь презрительно фыркнула в ответ, бесцеремонно отодвигая девушку в сторону, чтобы освободить себе дорогу.

— Потому и просят подаяние на вокзалах! — доносились из глубины сада гневные рассуждения Михаила Константиновича.

* * *

— Даже не знаю, что и делать, — поделилась она. — Какая-то беспросветность. Как нам теперь узнать о заморочках Ивана Комина, если с родителями его, по сути, поговорить не удалось?

— Да, веселая семейка, я бы сказал, неадекватная!

— Не до шуточек сейчас, Олег! — упрекнула его Софья. — Если бы ты знал…

— Да я понимаю, — перебил Рыбак. — А что, если проникнуть к Комину в дом? У них ведь наверняка хранятся все нужные бумаги.

— И когда у него следующий визит к врачу? Ты это запомнил?

— А как же! Все досконально изучил. Послезавтра. И почему-то этот визит состоится вечером. Так что самое время для проникновения в чужой дом.

— Не нравятся мне все эти взломы… — обреченно вздохнув, пробормотала Соня.

— А что поделаешь? — усмехнулся в ответ Олег. — Такова жизнь!

* * *

Соня с Олегом отправились в поселок Вторая Расловка. Темнело, и лил дождь. Погода создавала мрачное настроение. Казалось, весь мир сошел с ума. Впрочем, Соня понимала, что подобные ассоциации вызваны впечатлениями, которых она нахваталась в гостях у Коминых.

Олег почему-то не унывал. Ситуация казалась ему забавной, и он всю дорогу травил анекдоты о сумасшедших. Например:

— Как-то раз врачи решили, что сумасшедшие неизлечимы, и попробовали провести последний тест. Говорят, будете прыгать без парашюта. Мол, погибнут, и хрен с ними. Один сумасшедший задает вопрос: «Зачем?» Ну, врачи отвечают, мол, бутылки сдавать будем. Ну, все сумасшедшие, ясное дело, прыгают, разбиваются. А тот, что вопрос задал, — стоит. Врачи думают: ну все, парень вылечился! И вопросы разумные задает. Относительно разумные, конечно. Спрашивают: «А ты что не прыгаешь?» А тот взгляд в пол — и бутылку пивную из-за пазухи вытаскивает. «А разве с отбитым горлышком бутылки принимать будут?» — интересуется.

Соня не смеялась, она молча наблюдала, как «дворники» размазывают по стеклу косые струи дождя.

Полчаса спустя после выезда из города они с Олегом достигли дачного поселка. Им пришлось поколесить по бездорожью минут десять, прежде чем они отыскали нужный дом.

Соня вылезла из машины, и сразу же ее нога провалилась в издавшую отвратительный хлюпающий звук жижу. Путь сыщикам преграждали неприступного вида ворота, на которых угрожающе топорщились пугающих размеров шипы. Ворота были скованы тяжелой чугунной цепью.

— Придется лезть через ограду, — разведя руками, рассудил Олег.

«Наверняка Михаил Константинович придумал», — решила Соня.

— Придется, — хмуро и лаконично ответила она Рыбаку, подумав про себя: «Если я этого не сделаю, то какое я имею моральное право быть частным детективом и притом называться актрисой? Ведь определенный уровень физической подготовки в этих профессиях просто необходим».

Олег полез первым. Опорой ему послужила цепь, которая, очевидно, должна была решать прямо противоположную задачу — то есть препятствовать проникновению посторонних на территорию. Соня последовала за ним. Один раз она чуть было не сорвалась, но вовремя удержалась.

— Здесь — очень осторожно! — предупредил ее Олег, оказавшись на вершине ворот. — Придется повиснуть и прыгнуть!

Что он и осуществил, ухватившись руками за основания шипов.

Соня услышала сотрясающий землю звук по ту сторону ограды.

Перелезть через ворота оказалось не так просто, как это выглядело со стороны. Соня долго вертелась наверху, стараясь не напороться на шипы и не свалиться, что вполне могло окончиться трагически. Наконец ей удалось повторить все, что сделал до этого Олег, и она тяжело приземлилась на влажную почву. От удара пятки горели так, что на мгновение ей показалось, будто они просто отлетели напрочь.

Софья встала на ноги, убедилась, что осталась цела, и после этого огляделась.

— Пойдем! — Олег уже направлялся в сторону дома.

Дверь украшал массивный замок.

— Мог бы я сейчас применить навыки медвежатника! — задумчиво произнес он. — Но что-то не испытываю никакого желания. Думается мне, здесь можно поступить проще.

— Что будем делать?

— Я предлагаю разбить окно. Надеюсь, никто ничего не услышит.

— Мне кажется, здесь некому нас слушать.

— В общем, будем надеяться, что это тебе не кажется.

Олег отыскал камень внушительных размеров и отступил на несколько шагов.

— Отойди в сторонку!

Соня смиренно его послушалась. Рыбак размахнулся, и секунду спустя по окрестностям разнесся звон разлетающегося вдребезги стекла.

— Присядь и замри, — прошептал Олег. — Подождем, не прибежит ли кто на шум.

Они просидели так минут пятнадцать. После этого Рыбак слегка расслабился и закурил.

— Пока вроде все в порядке, — вздохнул он.