— Грабители ко мне заходили на днях, — пожаловался Комин.

— И это я в астрале видела, — сообщила Соня. — Но ведь не взяли они ничего!

— Нет, не взяли. А откуда вы знаете?

— Так я ведь судьбу человеческую на много жизней вперед вижу!

— А кем я в прошлой жизни был?

— Девушку ты любил одну. Больше бога любил, за то сейчас и страдаешь. Елизаветой ту девушку звали.

— Я и сейчас люблю девушку по имени Лиза, — откликнулся Комин. — Вы, наверное, и правда — ясновидящая!

— Неужели ты сомневался, сынок?

— Да нет, я просто это… Материалист!

«Шаманка» перекрестилась.

— Материалист, говоришь? А видишь ли ты, что не все в нашей жизни с материализмом сходится?

— Теперь — вижу.

Соня снова перекрестилась.

— Что это вы креститесь все время? — раздраженно задал вопрос Комин. — То у вас христианство, то индуизм, то вообще черт знает что. Вы кто вообще?

— Я — ведунья, — загадочно ответила Соня. — Стараюсь творить людям добро.

— К этому вас карма обязывает? — саркастически поинтересовался Иван Андреевич.

— Она, родимая! — невозмутимо согласилась Соня. — Так ты позволишь мне помочь тебе, сынок?

Глаза Комина загорелись.

— А что мне за это будет?

«Вот свинья! — подумала Соня. — Тебе, значит, бескорыстную помощь предлагают, а ты еще о своей выгоде спрашиваешь! Одно освобождение твое от кармы чего стоит!» Тут Соня осознала, что слишком сильно вошла в роль.

— Да как что будет? — встрепенулась она. — Полюбит тебя Елизавета всем сердцем.

— Не может быть! — во взгляде Ивана загорелся лихорадочный блеск.

— Может, может! Знаешь ли ты, что встречался с Елизаветой в прошлой жизни?

— Я так и думал! В глазах ее что-то до боли родное…

— Так вот. Любила тебя она, а ты ее предал. Испугался своей матушки, которой Елизавета не нравилась, отказался с ней встречаться. А в этой жизни ты бы и хотел исправить ошибку, да не можешь. Карма твоя заставляет тебя страдать, искупать свои грехи.

— И что же мне нужно сделать, чтобы ее отработать, эту карму?

— Тебе нужно совершить поистине героический поступок.

— Какой?

— Дело в том, что есть человек, который ищет свою любовь, да никак не может найти. Если ты ему поможешь, карма твоя будет отработана.

— Но я-то не знаком с этим человеком! Как я могу ему помочь?

— Все очень просто. Я знаю.

Неожиданно Комин упал перед Соней на колени.

— Я умоляю вас! Подскажите! Помогите! Я так люблю Лизу! Вы себе не представляете!

Соня вытащила из кармана смятое письмо.

— Видишь подпись? — могильным голосом спросила она.

— Вижу.

— Человек, написавший это письмо, и есть большая любовь юноши, о котором я говорю.

— Что должен сделать я?

— Спокойствие! Только спокойствие! Дело в том, что этот человек лечится у того же врача, что и вы.

— У Василия Григорьевича Агафьева, что ли?

— Именно у него.

— Но при чем тут я?! Я что-то никак не могу понять.

— А при том, что ты должен покопаться в бумагах Агафьева и выяснить фамилию и адрес этой особы, которая расписалась в письме. Когда ты сообщишь все это мне, твоя карма будет отработана.

— И Лиза будет моей?

— Если ты не умудришься совершить серьезных ошибок, то — да.

— Я так хочу, чтобы она была со мной!

— Все в твоих руках, сынок.

— Я готов на все. Но ведь будет не просто вот так взять да покопаться в бумагах.

— А ты постарайся. Ты ведь хочешь отработать свою карму, не так ли?

— Конечно, хочу!

— Ну так что? Извини, у меня нет времени. Я жду твоего ответа. Или да, или нет. Тебе нужна Елизавета?

— Нужна!

— Тогда давай договоримся заранее о месте и времени встречи. Ты сообщишь мне информацию, которую ты раздобыл, а я в свою очередь передам ее тому юноше, который страдает. В тот миг, когда это свершится, твоя жизнь потечет по иному руслу.

— Я согласен.

— Прекрасно. Тогда давай договариваться.

* * *

У Софьи не возникало ни малейшего сомнения, что помешанный на Елизавете Комин горы свернет, был бы лишь хоть малейший шанс уцепиться за возможность осуществления несбыточной мечты. Однако в то же время Соня не очень-то доверяла Ивану Андреевичу. Скорее всего, играли тут роль предрассудки, характеризовавшие Комина как человека не совсем адекватного.

Иван должен был навестить своего психиатра на следующий день, в три часа. А в семь часов Иван Андреевич должен был встретиться с Соней. Сыщица с отвращением подумала, что, если она не хочет провала, ей снова придется предстать перед Коминым в этом дурацком наряде.

* * *

Иван Андреевич Комин пришел на встречу вовремя. По крайней мере, так показалось Соне, которая по обыкновению женскому своему опоздала на целых сорок пять минут. Неизвестно, какие соображения двигали Соней на этот раз, ведь встречалась она не со своим женихом, а с обыкновенным психопатом, но для нашего повествования подобные мелочи не представляют никакой важности.

— Здравствуй, сын мой! — приветствовала Комина Соня. — Сделал ли ты что-нибудь для отработки своей порочной кармы?

— Сделал, — отвечал Иван Андреевич, — но было очень тяжело!

— Поделись же со мною, сынок, что сделал!

— Василий Григорьевич даже не собирался отлучаться хоть на миг из кабинета, когда я пришел, — поведал Комин. — Мне пришлось пойти на хитрость.

— На какую?

— Я отлучился, якобы в туалет. А когда вернулся, предоставил Агафьеву дезинформацию. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, сынок.

— Я сказал ему, что какая-то девушка хочет его видеть. Причем сказал это минут пятнадцать спустя, как вернулся.

— Зачем?

— Ну, чтобы он не догадался, что моя информация — дезинформация. Чтобы он продолжал думать, что я — дурак.

«А разве не так?» — подумала Соня.

— И когда он ушел, мне пришлось рыться в его столе, — продолжал Комин.

— И ты нашел то, что я просила, — нетерпеливо подсказала актриса.

— Вот как раз и нет.

— Как нет?

— Я ничего не нашел.

— И ты явился с неотработанной кармой, — разочарованно протянула Соня.