у венецианцев. Меня выкупил сын моего брата адмирал Пири.

— Адмирала Пири я знаю. Сколько тебе лет? — спросил я.

— Много, шахиншах. Где-то восемьдесят пять.

— Но как ты, в таком возрасте, стал комендантом крепости? — удивился я. — Неужели не нашлось кого помоложе?

— Тот комендант умер во время мора пять лет назад, вот я и возглавил. В единственном числе. Тогда и ратников не стало. Это мы уже из горожан набрали, я обучил их стрелять. Пушки, арбалеты, то, сё…

— Пушки, то, сё, — повторил я. — Вот так крепость! Порох хоть есть? Ядра?

— Есть, шахиншах. Из столицы присылают регулярно.

— Присылаем, великий, — подтвердил визирь.

— А старый выжигаем, — сказал Кемаль-рейс и показал на видневшиеся на ровном поле множественные выемки, образовавшиеся от пушечных ядер.

Я хмыкнул и одобрительно глянул на бывшего адмирала.

— Пошли, покажешь крепость, — сказал я и пнул лошадь пятками.

В крепости имелась цитадель и десять добротных каменных домов, в которых, судя по всему, никто не жил уже очень давно. Мы прошли по стене, содержащейся в хорошем состоянии.

— Тонковата для пушечного боя. Надо перестраивать, — сказал я визирю.

Люфти-паша записал распоряжение в блокнот.

— Синан, тройной толщины будет достаточно? — спросил я инженера.

— Лучше возвести новые, шахиншах. Я уже сегодня предоставлю тебе проект.

— Хорошо. Кемаль-рейс, прикажи загасить розжиги. И распусти стражу. Оставь только дозорных на башнях. Что у тебя в них, кстати?

Бывший адмирал смутился.

— Что там в них может быть? Порушенные башни внутри. Дерево всё погнило.

Так и было. Что в первой, осмотренной нами башне, что в остальных, деревянные конструкции отсутствовали. Все, кроме смотровых площадок и лестниц.

— Запиши, — сказал я визирю. — Восстановить в первую очередь. Лес где берёте? — спросил я Кемаля.

— Вверху по реке.

— Лесопилки есть?

— Никак нет, — по-морскому ответил Кемаль.

Он понимал, что, скорее всего, комендантство придётся сложить и поэтому на его лице отражались жалость к себе и пренебрежения ко мне.

Я мысленно усмехнулся, понимая его душевные порывы. Сам неоднократно сталкивался с несправедливостью кадровых служб к ветеранам и особенно к предпенсионерам. Сколько моих знакомых офицеров пострадало, не получив законную пенсию? Почему-то кадровики увольняли и сокращали офицеров за три-четыре месяца до выслуги лет. Причём, невзирая на заслуги. Было дело, Героя Советского Союза, прошедшего всю Отечественную войну и заслужившего очень много орденов и медалей, уволили во время Хрущёвских сокращений армии, оставив без пенсиона. Специальные подразделения создавали и сокращали, наверное, раз пять. Я тоже остался без пенсии. Но по своей «вине». Сам отказался в 1992 году служить новой власти. Дурак, конечно. Но, как говорится, нет худа без добра. Зато удалось негласно принести пользу отечеству, ликвидировав некоторое количество бандитов. Был бы при погонах, наверное, не перешёл бы грань. А так…

— От своего имени объявляю вам благодарность, Кемаль-рейс, за образцовое содержание крепости, — сказал я тихо. — Прошу принять скромный подарок в виде этого перстня.

Я снял с указательного пальца перстень с изумрудом и передал его адмиралу. Кемаль преклонил колени и принял перстень обеими руками.

— Вы чувствуете в себе силы управлять крепостью? Сразу скажу, — остановил я его порыв ладонью, — что коменданту придётся потрудиться. Здесь на Тавриде будет располагаться столица Османской Империи.

— Здесь, шахиншах?! — удивился Кемаль. — На Тавриде?

— Да, адмирал. Нам предстоят великие дела по захвату и заселению междуречья. Ну, так как?

Кемаль-рейс, понурив голову, произнёс:

— Силы кое-какие есть, но…

Я рассмеялся.

— Давай так решим… Пока ничего менять не будем, а дальше посмотрим. Люфти-паша, поставьте гарнизон на наше довольствие и выдайте оклады. Задолжали, небось? Крепость перевести в ранг столичного кремля, а Кемаль-паше присвоить звание генерал-адмирала и назначить на должность коменданта столичного гарнизона. Ты, Синан, не торопись, а сделай нормальный проект, увеличив крепость в размерах на всю скалу и не только. Надо поставить стены и башни по всему карьеру.

Я обвёл рукой остаток горы.

— Мы говорили с тобой об этом. Внизу в карьере будет стоять мой дворец.

— Вообще-то, великий, не годится, чтобы дворец стоял ниже домов подданных.

— Эта скала и храм на ней — будет моим дворцом, а внизу мы устроим озеро и сад.

— Ты, великий, говорил, что здесь есть вода, но того родника, что вытекает из скалы и образует маленькое озеро, не достаточно для питания твоего дворца.

— Здесь очень много воды. Мы заставим её течь из-под скалы. Причём, я вдруг подумал, что стены крепости лучше не строить из камня, а вырубить из скалы. Всё равно камень придётся брать для строительства города. Вот и выбирайте его перед будущей стеной.

— Границы крепости проложим по краю стены и по той вершине, правильно, великий шахиншах?

Инженер показал рукой на гору, возвышающуюся на противоположной от крепости стороне карьера.

— Да, конечно, — согласился я. — А там, на снижении придётся стены надстроить.

Я хорошо знал этот карьер и этот монастырь. Сейчас он, естественно, был значительно меньше, нежели в «моё время». Камень из карьера брали и в двадцатом веке. Тогда же взрывами вскрыли водоносный слой, питающий тот родник, на который указал Синан. Родник и в моё время назывался «Источник святого Климента», кстати.

Чем взрывать у меня тоже есть. Пироксилин мы используем уже как лет десять.

«Эх, — вздохнул я. — Далеко вы мои химики».

Что до Явы, что до Бразилии было не рукой подать. А организовывать химические производства поближе, отдавая взрывные технологии арабам или европейцам, очень не хотелось. Ну да «логистика» уже работала. С испанцами и португальцами замирился. Выход в Атлантику для кораблей открыт. Не надо будет прорываться, как год назад, когда Гибралтар взяли только количеством.

Мы продолжили осмотр крепости, и оказалось, что всё крепостное имущество хранилось в скальных казематах. А порох в бочках и в сухих добротных пещерах, закрытых крепкими дверями. Тут имелись и запасы воды, хранящиеся в скальных резервуарах с выходом наверх в виде колодцев. Вполне себе можно жить, — подумал я, и увидел монахов, стоявших у такого колодца.

— У них есть настоятель? — спросил я Кемаля.

— Они живут обособленно, каждый сам по себе.

— Чем живут?

— Подаяниями. Внизу есть пещера, куда горожане приносят еду: муку, сухари, сушёные фрукты, рыбу. Они берут оттуда.

— Интересно, пойдём, покажешь.

Кемаль странно посмотрел на меня и сказал.

— По подземным ходам придётся идти, а я не особо их знаю. Лабиринт там такой… Мы себе пробили свой ход, но он далеко от той пещеры выходит.

— Веди тем, который знаешь, — усмехнулся я и обратился к Синану. — Ты возьми охру и кисть, сделаешь пометки в коридорах и факела возьмите.

— Да, факела пригодятся. Мы-то на ощупь всё знаем, а