– Точно, я забыла!

От того, что ее любимый Карлссончик пренебрег не только ею, Лейка немного повеселела.

– Он еще сказал, чтобы мы… чтобы я никуда ночью не ходила, – поколебавшись, добавила Катя.

Лейка пожала плечами.

– С чего бы тебе посреди ночи куда-то идти?

Катя промолчала, но по спине у нее пробежали мурашки. Странно. Катя в самом деле раздумывала – идти к себе в мансарду или нет. Она не любила ночевать вне дома.

– Ну, раз он там с друзьями, видите ли, гуляет, мы тоже гульнем, – заявила Лейка. – Погоди-ка, я тебе так и не показала, что у меня в холодильнике припасено. Хотела милого порадовать, но теперь перебьется – не заслужил!

И ушла на кухню. Катя забралась на диван с ногами, с любопытством глядя ей вслед. Опять Лейка что-то затевает. Что у нее там припасено такое, что тролля порадует? Бочка пива в холодильник вряд ли поместится.

Лейка вскоре появилась в комнате, хитренько улыбаясь. Голову Лейка зачем-то обмотала симпатичным шелковым черным платком с черепами и костями. Катя бы тоже от такого не отказалась. Ей бы пошло – стильно и готично, если б глаза черным подкрасить. А пухленькая чернявая Лейка в нем на цыганку смахивает.

В руках у Лейки был поднос, накрытый салфеткой.

Катя вскочила с дивана и расчистила место на столе.

Лейка водрузила поднос на подставку.

– Открывай! – торжественно предложила она.

Катя подняла салфетку, и, взвизгнув, едва не опрокинула поднос. На блюде обнаружился волосатый паук размером с большую супницу.

– Ну как? – радостно ухмыляясь, спросила Лейка.

– Мрак! – выпалила Катя, чтобы хоть что-то сказать. – Где ты это раздобыла? Он хоть дохлый?

– Шутишь? Это тортик! Сама пекла! – с довольным видом похвасталась Лейка.

– Тортик? – содрогнулась Катя. – Думаешь, Карлссону бы понравилось?

– А что? Он постоянно всякую дрянь лопает… голубей там… А паучок чем хуже?

– Брр!

– Ага! Ты еще печеньки не видела!

Тортик, впрочем, оказался вкусный – если кушать его, зажмурившись. Так и мерещилось, что сейчас шевельнет волосатыми лапами и убежит с тарелки.

Все-таки Лейка – гениальный кулинар. В самый раз для Карлссона. Хотя нет, троллю абсолютно всё равно, как выглядит еда. Лишь бы побольше.

– Ну что, была у врача? – спросила Катя, чтобы сменить тему. – Сказали тебе наконец, кто у тебя – девочка или мальчик?

Лейка захихикала, отрезая себе еще одну паучью лапу.

– Сейчас расскажу. УЗИ делали – я просто ухохоталась! Сперва они решили, что у них аппарат сломан. Медсестра все крутила там, крутила – резкость наводила, ракурс меняла, и так повернет, и этак, а сама все бледнеет. Я лежу, жду. Потом она, видно, решила, что у нее крыша поехала. Позвала еще одну врачиху, что-то там высматривали… Шептались… Я их невинным голоском спрашиваю: «Ну, что там? Почему так долго? Все в порядке? Я волнуюсь! Не отстает в развитии?» Они мне, с такими фальшивыми улыбками: «Наоборот, опережает! Только тут нам кое-что уточнить…» И убежали. Вернулись впятером и заведующую консультацией притащили…

– Ну зачем же так над людьми издеваться? – укоризненно произнесла Катя.

– А что, надо было им сказать: да все нормально, просто у нас папа – тролль!

Подруги захихикали.

– Чем дело-то кончилось?

– Да ничем. Дали мне кучу направлений. Предложили сделать генетический анализ. Даже самой интересно, чего он покажет…

– А самое главное? Мальчик или девочка?!

Лейка вздохнула.

– Главного-то и не сказали. По-моему, сами не поняли. Чувствую, будет у меня ребенок, как у Пушкина…

– Это как?!

– Ну, как в сказке: «родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку!» А теперь – номер два!

Лейка облизала пальцы, вскочила с дивана и через минуту вынесла еще блюдо:

– Что там? – с подозрением спросила Катя. – Еще паук?

Лейка жестом фокусника сдернула с блюда салфетку. На этот раз Катя орать не стала – только вздрогнула, увидев перед собой красиво разложенные отрезанные пальцы с маникюром.

– Лейка, ну ты вообще! Так же заикой стать можно!

– Ага, испугалась?! Угощайся. Так и называется – «дамские пальчики».

Катя, ворча, взяла печеньку. Вблизи было видно, что оно из песочного теста с цветной глазурью.

– Да что на тебя нашло сегодня?

Лейка взглянула на нее с искренним изумлением.

– Ты что не знаешь, что сегодня за день? Ну ты со своим универом совсем заучилась! Сегодня же, можно сказать, наш праздник?

– Чей – «наш»?

Лейка погладила себя по животу.

– Ну да. Наш национальный. Ну ладно… семейный. Ну что ты глаза таращишь? Хэллоуин!

Катя, уже почти заподозрив, что у Лейки на почве беременности приключился какой-то заскок, рассмеялась с облегчением.

– Откуда мне знать, что он именно сегодня? Вот уж никогда не отмечала!

Нет, она, конечно, знала про Хэллоуин. День Всех Святых, праздник всяческой нечисти. Катины родители относились к подобным бесовским «праздникам» – Хеллоуину, дню Святого Валентина и так далее, – резко негативно. А дедушка, поднимая палец, изрекал: «Это все идеологическая диверсия американцев!»

– Ерунда и глупое подражание западу, – убежденно сказала Катя, вспомнив дедушку.

– Не скажи, – возразила Лейка. – Очень мистичный праздник! Неспроста его называют Вальпургиевой ночью! Разве ты не ощущаешь сегодня что-то этакое?

– Нет, – буркнула Катя, хрустя «дамским пальчиком». – Кстати, Вальпургиева ночь в начале мая…

Лейка проигнорировала поправку:

– А я чувствую! Невидимые, но ощутимые вибрации сил…

– Это холодильник в кухне работает.

– Эх, какая ты, Катька, неромантичная! Вот была бы тут Наташка… Она всегда такая мистичная была…

– Вот именно – была, – отметила Катя, вспомнив Лейкину приятельницу, жестоко пострадавшую от своего любопытства к иным мирам и существам «с той стороны».

– И он что-то чувствует, кстати, – неожиданно сказала Лейка, развернулась на диване и указала на Хищника.

Катя с удивлением оглянулась.

– С чего ты взяла? Он же спит!

– Да, но где он спит? Он спит не на ковре, а под окном! Хочешь проверить – если мы уйдем на кухню, он и там под окном ляжет.

Катя несколько мгновений смотрела на Хищника, встала с дивана, подошла к нему. Наклонилась, почесала за ухом. Тот только щелкнул зубами, словно ловя во сне блоху.