На мой неопытный взгляд кровь уже подсохла и загустела, как будто Тесс вот так лежала долгое время. И в комнате стояла невыносимая вонь, которую я только заметил.

Я выпрямился и потянулся к настенному телефону, висевшему рядом с доской, на которую Тесс пришпиливала всякие записки. Снова тот же голос, запрещающий что-либо трогать. Я полез в карман, достал сотовый и набрал 911.

— Да, я буду ждать здесь, — сказал я оператору. — Никуда не уйду.

Однако покинул дом и обошел его. Синтия с Грейс на коленях сидела в машине. Дверца была открыта. Грейс обняла мать за шею и, похоже, плакала. Казалось, в этот момент Синтия была еще слишком потрясена, чтобы лить слезы.

Она вопросительно взглянула на меня, и я медленно покачал головой.

— В чем дело? — спросила она. — Думаешь, это сердечный приступ?

— Сердечный приступ? — переспросила Грейс. — Она в порядке? С тетей Тесс все хорошо?

— Нет, — ответил я Синтии. — Это не сердечный приступ.

Полиция придерживалась того же мнения.

Примерно за час около дома собралось с десяток автомобилей, включая с полдюжины полицейских машин, «скорую помощь», довольно долго там простоявшую, и два фургона с телевизионной аппаратурой, которым не разрешили подъехать ближе основного шоссе.

Пара детективов поговорили по отдельности со мной и Синтией, тогда как третий занимал Грейс, так и сыпавшую вопросами. Ведь мы только сказали ей, что тетя Тесс заболела, с ней что-то случилось. Что-то очень плохое.

Если честно, это было слабо сказано.

Ее ударили ножом. Кто-то взял один из кухонных тесаков и всадил в нее. Пока я был на кухне, а Синтия отвечала на вопросы возле полицейской машины, я услышал, как женщина-судмедэксперт сказала, что, хотя на этой стадии не может быть стопроцентно уверена, нож попал ей прямо в сердце.

Господи.

Они задали мне массу вопросов. Почему мы приехали? «Навестить, — объяснил я. — И поговорить. Тесс только что получила очень хорошие новости от врача».

— С ней должно было быть все в порядке, — сказал я.

Детектив негромко фыркнул, но у него хватило такта не рассмеяться.

— Вы не догадываетесь, кто бы мог это сделать? — спросил он.

— Нет, — ответил я. И это была чистая правда.

— Может быть, в дом залез взломщик. Подростки, ищущие деньги на наркотики, что-нибудь в этом роде.

— Разве похоже, что именно так все и случилось? — удивился я.

Детектив помолчал.

— Не очень, — признал он. Задумался и провел языком по зубам. — Скорее всего здесь вообще ничего не тронули. Они могли схватить ключи, угнать машину, но и этого не сделали.

— Они?

Детектив улыбнулся:

— Это проще, чем говорить он или она. Один человек или несколько. Мы просто в данный момент не знаем.

— Это может быть связано, — нерешительно начал я, — с тем, что произошло с моей женой в прошлом.

— Да?

— Двадцать пять лет назад.

Я коротко изложил ему историю Синтии. Признался, что в последнее время случились странные события. Особенно после телевизионного шоу.

— А, да, — сказал детектив. — Кажется, я видел эту передачу. Шоу с этой Паулой, как там ее?

— Ага. — И я рассказал, что несколько дней назад мы наняли частного детектива, чтобы он попробовал разобраться в этом деле. — Дентона Эбаньола, — добавил я.

— Я его знаю. Хороший парень. Я с ним свяжусь.

Он отпустил меня, предупредив, чтобы я пока не возвращался в Милфорд, а побыл еще здесь, на случай если у него возникнут новые вопросы. Когда я нашел Синтию, она по-прежнему сидела в машине с Грейс на коленях. Дочь выглядела маленькой и испуганной.

Увидев меня, она спросила:

— Пап, тетя Тесс умерла?

Я взглянул на Синтию, ожидая от нее какого-нибудь знака. Скажи ей правду, не говори ей правды — что-нибудь в этом роде. Ничего не увидев, я произнес:

— Да, ласточка, она умерла.

Губы Грейс задрожали. Синтия заговорила таким ровным голосом, что я сразу догадался, чего ей стоит сдерживаться:

— Ты мог мне сказать.

— Что?

— Все, что знал. Что узнал от Тесс. Ты мог мне сказать.

— Да, — согласился я, — я мог бы сказать. И наверное, должен был.

Она помолчала, явно тщательно подбирая слова.

— Тогда, возможно, этого бы не произошло.

— Син, не представляю себе, каким образом… В смысле, откуда мы можем знать…

— Верно. Мы не можем. Но одно я знаю точно: если бы ты рассказал мне раньше все, что узнал от Тесс, — про деньги, конверты, — я бы тут же приехала сюда, мы бы об этом говорили, вместе пытались разобраться, что все это значит, и, следовательно, я была бы здесь или бы мы до чего-то додумались, прежде чем все это случилось.

— Син, просто я…

— Что еще ты скрыл от меня, Терри? О чем не говоришь, якобы защищая меня? Стараясь не огорчать? С чем еще я, по твоему разумению, не в состоянии справиться?

Грейс расплакалась, спрятав лицо на груди Синтии. Так вышло, что мы полностью забыли о своем стремлении защитить ее от всего этого.

— Солнышко, Бог свидетель, если я что и утаивал от тебя, то делал это прежде всего в твоих интересах.

Она покрепче обняла Грейс.

— Что еще, Терри? Что еще?

— Ничего, — заверил я.

Но одна вещь все-таки была. Я кое-что заметил, но никому не сказал, поскольку не знал, важно это или нет.

Меня в ходе допроса приводили на кухню, чтобы я объяснил, как вошел, где стоял, что сделал, чего касался.

Когда я выходил, мне на глаза попалась доска, висящая на стене рядом с телефоном. Там была фотография Грейс, которую я сделал в Диснейленде.

Что сказала мне Тесс по телефону? После визита к ней Дентона Эбаньола?

Я вроде бы попросил ее перезвонить, если она вспомнит что-то еще, и она ответила:

— Он сказал то же самое. Дал свою визитку. Я в данный момент на нее смотрю, она пришпилена к доске около телефона, рядом с фотографией Грейс.

Сейчас на доске визитки не было.

— Надо же, — сказала она. В ее устах это звучало как похвала.

— Так вышло, — заметил он.

— Надо же такому случиться, — повторила она. — Только подумать, мы ведь недавно о ней говорили.

— Знаю.

— Какое совпадение, — хитро улыбнулась она, — что ты там оказался.