И сейчас ты хочешь лишить нас шанса убить монстров. Хочешь отдать это Коваку. Да, я знаю про него и знаю, что он летит сюда. Лживая, эгоистичная тварь.

Разочарованный во всем, озлобленный на всех, потерявший координаты, одинокий, преисполненный горя и боли человек внушал Катарине неописуемый страх.

— Ты права. Все так запуталось… Но в этом ужасе есть нечто светлое. — Катарина положила руки на свой живот. — Я беременна. Искусственное оплодотворение сработало. Пока что у меня все хорошо. Уже два месяца. Пожалуйста, услышь это, Рода, прошу тебя…

— Очередная ложь! Ты никогда не хотела детей!

Она не просто устала от водоворота лжи, где ориентиры правды потеряны навсегда: Рода больше не может выносить это все. В порыве неконтролируемого раздражения от очередной лжи Рода выстрелила. Катарина не успела ни возразить, ни извиниться, ни оправдаться… Одиночный выстрел был точен, прямо в сердце. Не успев еще осознать, Рода уже кричала. С трудом она подошла к мертвому телу Катарины, на чьих щеках еще были слезы, а руки ногтями вцепились в живот. Чтобы все закончилось, надо было устранить провокатора, кем и являлась Катарина. Рода не сомневается в своем решении, пусть и ненавидит его. Был ли шанс все прекратить иначе? Рода бы хотела иметь на него силы, в момент ей казалось, что она готова просто уйти. Но когда Катарина выдумала ребенка… Такие люди иначе не умеют, даже если и хотят. Почему все не может быть просто? Почему люди не могут быть честными? Наставник был прав, все должно очиститься в разрушении — единственный шанс навести порядок. Рода садится на колени перед телом Катарины, закрывает той глаза, сжимает ее ладонь в странный знак прощания с некогда уважаемым человеком. Когда встала, наконец-то ощутила приятный ветер по всему телу, дарующий чувство свободы, лишь подкрепляющийся просторным видом впереди, позволяющий забыть весь этот день хотя бы на мгновение.

26

— Рода! — Знакомый женский голос вернул ее обратно в реальность. То была Настя, ошеломленная от состояния убийцы и тела жертвы. Слева от Насти вышли серьезный, готовый к бою Оскар и осторожная Ингрид, справа же Люба. Все они были без экзоскелетов, оружие было у Оскара, и то лишь пистолет. Они распределились почти равномерно, пробудив в Роде защитный механизм, безошибочно предвещавший скорую битву насмерть. Время словно замерло, сухой воздух показался еще суше, напряжение возрастало до ранее невиданных пределов. Рода ощущала себя не просто загнанной в угол последователями Катарины, появившимися здесь и сейчас явно непросто так: она знала — пришла сама месть. Все было видно по глазам Насти и Оскара, некогда ее друзей, ныне ею не узнаваемых. Рода решительно готовилась к битве, пистолет в правой руке сжимался крепко, наготове прицельного выстрела, осталось лишь выбрать цель, поднять руку и выстрелить. Люба стояла в стороне, наблюдая с какой-то странной сторонней оценкой, словно ее тут нет и все перед ней не более чем спектакль. С другого угла стояла Ингрид, испуганная, подавленная больше остальных, она не желала проявлять свою волю, лишь поглядывала на Оскара и Настю, словно собирала фигуры на доске и пыталась найти там себе роль. Настя была по центру, медленно подходила с присущей обстановке осторожностью, не только удивляя Роду бесстрашием, но и бросая вызов своим распахнувшим крылья характером и наконец-то расцветшей силой воли. Грязные от пыли, пота и крови, некогда золотистые светлые волосы были зачесаны назад и лежали плотно, открывая ее побитое лицо для зрительного контакта. Во взгляде не было и капли страха, но и не было осуждения, лишь тяжелое смирение с готовностью к любому исходу.

— Мы пришли за этим чемоданом. Нас прислал Козырев. — Настя говорила спокойно, смотря в глаза Роде, стоя ровно и твердо. В ее руках не было оружия, остальные остались позади. Весь мир затих, были лишь две давние подруги, чьи разошедшиеся пути сошлись слишком поздно…

— Утром ты сказала: «не верь Катарине», «ее преданность нашему делу под вопросом». — Лицо Насти исказилось в ужасе от этого забытого момента, а лежащее между ними тело Катарины лишь усилило эффект этой трагедии.

— Да, я сказала. Этот день унес слишком много жизней.

— Я нуждалась в тебе.

— Я знаю. Этой ночью я была там. Видела, как эти твари вылезли из той пещеры, где твоя команда проводила раскопки. Меня предали, выпустили врага, а я не могла ничего с этим сделать. Эта война случилась по вине одного человека — Бэккера. Я забираю этот чемодан, мы убиваем врага, после чего я иду за Бэккером в Топи.

— Ты хочешь убить врага или спасти цивилизацию?

Они с минуту смотрели друг другу в глаза, принимая факт скорого окончания этой встречи.

— Цивилизация достигла предела. Мы заслужили…

— Может быть. Но мои друзья отдали жизнь, чтобы я тут оказалась. Я выполню перед ними долг. Иного не будет.

— Когда-то и мы были друзьями.

— И поэтому я прошу не мешать мне. Прошу присоединиться, чтобы заставить заплатить тех, кто…

— Кто показал нам всю нашу слабость! Эти монстры, кого ты называешь врагом, очистят этот мир от того бардака, который мы привнесли в него.

Настя с трудом выдержала услышанное, тяжело принимая изменения в Роде.

— Уже очистили… Рода, все кончено. Мы проиграли. Посмотри сама… Ты… Ты права, надо все очистить…. Очистить разрушения, чтобы начать сначала. Похоронить людей, сжечь врага, разобрать завалы и начать новую жизнь. И я хочу, чтобы ты была со мной, рядом. Потому что ты права, мы одиноки. Пора уже объединиться.

— Я убила…

— Вижу. За эти два дня я совершила ошибки, отнявшие куда больше жизней, чем одна. Рода, я не хочу мстить. Не хочу… чтобы и ты мстила. Мы не заслуживаем такой жизни. Ты не заслуживаешь такой жизни.

Сама того не заметив, Рода выпустила оружие из рук, сделала шаг к Насте и почти упала в ее объятия. Охваченная тремором, слезами и подступающим процессом эмоционального раскрытия, она ощутила то удивительное чувство доверия, отдаваясь освобождающей истерике. Настя обнимала ее так крепко, как только могла, впервые за день поверив, что все худшее позади.

27

Крыша каждого корпуса Тиши была метров в тридцать шириной и два километра длиной, чего хватило для приземления неизвестного звездолета. Встав на путь искреннего примирения, Рода и Настя выпрямились в момент, когда Ингрид крикнула всем, что кто-то летит. Так что когда этот транспорт приземлился в метрах ста от них, Оскар задал Роде лишь один вопрос:

— Сколько у тебя патронов? — Рода