На Британских островах издавна находили убежище революционеры, бунтари, инакомыслящие, которые преследовались властями на родине или просто не могли жить на континенте. Здесь встречались итальянские карбонарии, польские инсургенты, греческие повстанцы, французские республиканцы и другие. В этой атмосфере Луи Наполеон не мог не чувствовать себя как рыба в воде. Жизнь в Британии ярко отражалась в его душе и помыслах.

В течение трех месяцев пребывания в стране он был тепло принят в обществе вигов, куда его ввела кузина Кристина Дадли Стюарт, дочь Люсьена Бонапарта, встречался с членами партии тори, познакомился с некоторыми членами правительства, представителями политического и делового истеблишмента, военными. В числе тех, с кем он пообщался, были лорд Генри Брум, генерал сэр Роберт Вильсон, госпожа Сеймур (мать Георга Сеймура, британского посланника во Флоренции, кто снабдил Гортензию подложными британскими паспортами), Хариотт Меллон (герцогиня Сент-Олбанс), Анна Рассел (герцогиня Бедфорд) и другие.

Пребывание в Англии имело огромное значение для Луи Наполеона. Он познакомился с влиятельными людьми, был представлен в высшем обществе, получил общее представление о политической и социальной структуре страны, методах и инструментах политической борьбы, об образе мысли и жизни британцев, ознакомился с некоторыми техническими новинками (устройство загородного дома, системы орошения, отопительные системы, элементы городского хозяйства) и веяниями в промышленности и сельском хозяйстве. Первый приезд на Британские острова оставил неизгладимый след на всю жизнь у будущего правителя Франции.

Вместе с тем в английских и французских газетах появились статьи и комментарии, где обсуждалось пребывание Гортензии и Луи Наполеона в Англии. Возникли различные слухи о политических планах бывшей королевы и ее сына, маршрутах переезда, в том числе через территорию Франции, их контактах с официальными лицами и т. д. Дело дошло до того, что Луи Наполеон написал ряд опровержений в английские и французские газеты, а члены французской палаты депутатов призвали премьер-министра Перье отчитаться по данному вопросу[253].

Получив обещанные Луи Филиппом визы, Гортензия и Луи Наполеон 7 августа 1831 года покинули Великобританию. Во Франции, в Булони, Гортензия показала сыну место, где располагался штаб Наполеона I в 1805 году, в ходе подготовки армии к высадке на Британские острова[254]. Они проследовали через Сен-Лё и Мальмезон, но Гортензия в первом случае не захотела входить в дом, а во втором поместье было закрыто для публики. Она намеревалась провести несколько дней в Париже, но передумала после того, как сын заявил, что если в столице будут демонстрации, то он к ним присоединится[255].

В день рождения Наполеона I, 15 августа, они были в Бургундии, в городке Санс. Пользуясь прелестным летним деньком, Гортензия и Луи Наполеон пошли прогуляться по городу. В предпоследний день августа 1831 года бывшая королева с сыном приехали в Арененберг. Вскоре Луи Наполеон получил письмо от польских эмигрантов из Парижа с предложением возглавить отряд поляков и отправиться в Польшу для борьбы против Российской империи[256].

В европейских странах уже несколько месяцев с сочувствием наблюдали за борьбой польского народа за восстановление независимости. Мощные эмигрантские круги поляков, прежде всего во Франции и Великобритании, требовали действенных мер от местных правительств, направленных на поддержку восставших поляков. В свое время выходцы из Польши и Великого княжества Литовского в составе французской императорской армии приняли самое активное участие в войнах против российской монархии. Они полагали, что организация Наполеоном I Великого герцогства Варшавского была первым шагом по воссозданию Речи Посполитой в границах до первого раздела страны.

Правда, если британское правительство не было склонно втягиваться в события на континенте и заняло позицию нейтралитета, то во Франции развернулась оживленная дискуссия в прессе и обществе. Вопрос о поддержке поляков обсуждался в правительстве и палате депутатов. Раздавались призывы оказать прямую вооруженную помощь и направить в Польшу армию. Находясь еще в Великобритании, Луи Наполеон также проявил живейший интерес к событиям в Польше. Он регулярно стал писать статьи в газеты, в которых призывал правительства Франции и Великобритании вмешаться в события в Польше и послать войска. Особенно острые стрелы критики были направлены против правительства Луи Филиппа[257].

В своем призыве польские эмигранты предлагали Луи Наполеону приехать в Париж и вместе с ними через Гавр морским путем отправиться на Балтику, в Польшу, атаковать российские прибрежные крепости, совершить рейд вглубь территории империи и тем самым помочь осажденной Варшаве[258]. Учитывая свой недавний революционный опыт в Италии, Луи Наполеон отклонил предложение поляков. Он полагал, что в условиях военного превосходства русской армии и неудачного хода боевых действий шансов на успех не было. Однако представляется, что главным в его решении не участвовать в этом проекте было то, что он твердо решил больше не становиться политическим символом в руках других, а добиваться собственной власти во Франции. А найти поддержку во Франции можно, это показали события 5–6 мая 1831 года в Париже.

К этому времени для Луи Наполеона стал более понятным и прозрачным политический расклад сил во Франции, других европейских странах, а также ситуация внутри семейства Бонапартов. В конце июля 1832 года пришло сообщение, что в Шёнбрунне от туберкулеза скончался сын Наполеона I, герцог Рейхштадтский (Наполеон II). В ситуации, когда братья бывшего императора французов (Жозеф, Люсьен, Луи и Жером Бонапарты) уже много лет не выказывали никакого желания участвовать в политической борьбе и добиваться власти, а старший брат, Наполеон Луи, скончался в марте 1831 года в Форли, единственным прямым претендентом на первенство в семействе и политике оказался Луи Наполеон.

Проблема заключалась в том, что для подавляющей части бонапартистов Луи Наполеон оставался практически неизвестен, а их чаяния, связанные с приходом к власти, никак не были связаны с ним. Луи Наполеон обладал звучным именем, но не имел политического багажа и известности. И если он твердо решил реализовать свои политические амбиции, то покорение вершин популярности становилось для него наиважнейшей задачей. Ближайшее будущее должно было это подтвердить.