– Мы не заинтересованы превращать Полярную в обычную ресурсную базу. И если бы не особенности планеты и самих полярников, пока нами подробно не изученные, мы, возможно, помогли бы им с техническим прогрессом, – ответил Джар и провел носом по моему виску, жадно вдыхая.

Я посмотрела на него изучающим взглядом, а потом тоже хмыкнула:

– Ну да, хорошо направляемый более развитой цивилизаций прогресс – это же так мудро…

– Глупо уничтожать вид, который с нами совместим… в принципе.

– Мало ли для чего он может пригодиться в будущем? – догадалась я.

– Мы обнаружили, кроме них, дронов и лешек – более или менее схожие с нами гуманоидные расы. Лешки и полярники, насколько мы установили, совместимы с нами физически. Этот факт нельзя игнорировать, – привычным деловым тоном пояснил Джар.

Понятно, почему ранты воюют с дронами и защищают Полярную. Причем невзирая на пагубное влияние на электронику и даже на психику самих рантов. Пресловутая совместимость с другим видом оказалась слишком важным фактором, чтобы потратиться на войну и изучение опасной планеты. Про колонии они не говорили, будто их и нет, упоминали только о промышленных космических станциях и спутниках, в том числе для производства кораблей. Исходя из многочисленных упоминаний, женщин у рантов меньше, чем мужчин. С зачатием проблемы, соответственно, с возобновлением или увеличением населения – большие проблемы. Сами обмолвились, когда я призналась, что земляне до сих пор не вернулись к прежней численности, до глобальной катастрофы.

– Вы планируете развить полярников для себя? Для Ранта? – выдохнула я, не сдержавшись. – Поэтому заинтересованы в выживании и увеличении коренного населения?

Джар замер, затем медленно обвел пальцем мое лицо в мягкой, словно задумчивой ласке, но отвечать не стал. Гад! Буду теперь гадать: права или нет.

– Что о них известно? – не сдавалась я, мучимая любопытством.

– Физиология полярников схожа с нашей, фенотип тот же. Живут небольшими социальными группами. На данном этапе развития культурный уровень примитивный. Короче, у них все впереди.

– Полагаю, благодаря вам, – весело съязвила я.

– Возможно, – кивнул Джар, отчего черная прядка челки упала ему на лоб. – Мы опосредованно влияем на путь их развития. Не прямо, но помогаем…

– А чем они на вас похожи? – я по-детски нетерпеливо дернула его за майку.

Джар едва-едва улыбнулся уголками рта, но было в этой улыбке некое довольство, будто я вела себя непривычно для мужчины-ранта, не по-женски. Но удивление было приятным.

– Полярники могут выделять аромат, который усиливает возбуждение. Любопытный факт: их внутренняя иерархия строится на запахе; чем сильнее аромат, тем выше статус полярника среди соплеменников. – Затем Джар хмуро добавил: – Кроме того, запах создает еще и привязку к его обладателю.

– Какую именно? – уточнила я.

– Наркотическую, – ровно ответил он.

Я хотела расспросить поподробнее, но в этот момент дойти взмахнула крылышками и заиграла яркими красками, испуская радужные блики, – а дальше произошло очередное жуткое происшествие. Откуда-то прилетевший непонятный сгусток со смачным шлепком припечатал бабочку к камню. Я только и успела пискнуть «ой». Вскоре загадочная прозрачная субстанция загустела, превратившись в медальон, в центре которого, как в янтаре, законсервировалось красивое насекомое. После чего мимо нас из кустов прошмыгнула серо-буро-фиолетовая чешуйчатая ящерица с большущими глазищами. Совершенно не обращая на нас внимания, зацепила сгусток острым кончиком невероятно длинного хвоста, ловко обвила им добычу и гордо прошествовала обратно в кусты.

– Сейчас ты видела еще одного жителя Полярной, – весело объявил Джар. – Мы их дронами прозвали. Для нас они безопасны, на крупную дичь не нападают, но плюются ядом. Поэтому другие животные их тоже стараются не трогать.

Я невольно прижалась спиной к Джару и вцепилась в его руки под моей грудью, грустно констатировав:

– Эх, какую красавицу… сейчас слопает.

– В жизни так и бывает, – с иронией ответил Джар. – Появляется красавица, ты на нее заглядываешься, а потом ее какой-нибудь «жужик» уволакивает к себе в логово.

– Это ты, случайно, не из личного опыта поделился? – улыбнулась я.

Джар лишь усмехнулся, пожав мощными плечами, и повел прочь от места «драмы», предложив:

– Пойдем есть?

За обедом я поделилась историей о дойти и дроне с другими рантами, попутно отметив, что они уже не реагируют с острым любопытством на нас с Джаром, деливших пищу пополам. Моя рука чаще всего лежала на его колене, а его – на моих плечах или талии. Привыкли, наверное, что землянке необходим «тесный контакт с опекуном, чтобы чувствовать себя в безопасности». Так считали они, о чем Рето пару раз высказывался, а я не спорила. Пусть! Отчасти это правда. Зачем говорить, что я таким образом еще и приручала будущего янта, влезала ему в душу…

Десантники охотились, ходили в разведку, охраняли лагерь, готовили мясо на костре, а меня после обеда опять ждало безделье, которое угнетало. Не хочется быть обузой, но мне поручений не давали. Я прошлась по бережку и остановилась у места гибели дойти.

– Я знаю, где живет дрон, хочешь покажу? – весело спросил Арш, оказавшись у меня за спиной. – У них интересные дома…

Майка у этого «красавчика» в грязно-зеленых разводах после хождения по лесу, черная шевелюра взлохмачена, на лице сияет белоснежная улыбка. Но в глазах не было нездорового интереса, лишь задор и веселье. Наверное, поэтому я решилась:

– Это далеко?

Арш головой мотнул, махнул рукой, приглашая идти за ним, и скрылся в зарослях. Я неуверенно последовала за ним. Мы прошли метров сто, и Арш показал мне странный нарост на гладком древесном стволе, напоминающем большую ракушку. Мы постояли с минуту, разглядывая забавный домик, – а потом резво отпрыгнули в сторону, чуть не свалившись на землю: ящерица высунулась из узкого лаза и плюнула в нас, явно не приемля столь пристального внимания.

Мы выпрямились и, убедившись, что плевки нас не достанут, переглянулись и расхохотались.

– От скуки порой дуреешь, – развел большими руками Арш. – Пошли обратно, а то Джар мне голову оторвет за то, что я тебя за охраняемый периметр вывел.

– Не…

Арш закрыл мне рот ладонью и замер, прислушиваясь. Сквозь обычный шум листвы на ветру раздался необычный скрежет.

– Бежим! – рыкнул Арш, схватив меня за руку и потащил за собой. И сам издал уже знакомый мне звук – «вой ветра», – которым они друг друга предупреждали об опасности.

Вдруг мир перевернулся, мелькнуло что-то странное, похожее на сетку, сплетенную из лиан. А потом мы с рантом стали похожи на бутерброд. Мои ребра затрещали от его немалого веса, когда сеть дернулась вверх, затем из меня будто пытались выдавить все лишнее. Как будто что-то успело накопиться после «чистки».