И вот этот отсвечивающий золотом голый вождь, напоминающий ожившую бронзовую статую, каждым своим движением демонстрирующий власть и могущество, неторопливо подошел ко мне. Важно обошел вокруг, подергал мою майку на спине, наверное, проверяя ткань на прочность. Облапал мой зад, но, скорее всего, для того, чтобы и шорты пощупать, не более. Затем зарылся пятерней в мои растрепанные волосы, сжал прядь в кулак, заставив зашипеть от боли и дернуться. Гад! Убрал руку, отвернулся, сделал пару шагов назад и обернулся. Явно проверял, какое впечатление произвел на чужачку.

Вождь убедился в достигнутом: я хоть и стояла по-прежнему прямо, но дрожала и настороженно следила за ним и свитой – группой мужчин и женщин, буквально поедавших его голодными, полными желания глазами. Дрожащими руками они постоянно нервно трогали свои интимные места, будто не могли удержаться. А может, так и есть? Голый владыка и впрямь симпатичный на фоне остальных неандертальцев, но, по моему скромному мнению, не настолько, чтобы на него реагировать слишком откровенно.

Эх, правы были дроны, опасная планета, даже чересчур!

Мысленно я уже обращалась к высшим силам, умоляя о спасении, окончательном и бесповоротном, а то все частями и половинками получалось. Просила земных заступников вызволить меня из очередной переделки, в которую попала по собственной глупости. Дура! Скучно мне, видите ли, стало! Цивилизованная овца, привыкшая к развлечениям, соблюдению законности и прочим благам. Даже дроны не успели вытравить из меня эту цивилизованность и привычки. Обругав себя, потом перебрав всех святых, кого помнила, тоскливо вздохнула, посмотрев на безмятежное небо, и мысленно выкрикнула: «Когда же нас эвакуируют отсюда?»

Но сверху промолчали, а окружающие загалдели еще громче, возвращая меня в неприглядную реальность.

Наконец пафосный вождь местного племени, сложив руки на широкой груди, показывая в выгодном свете литые бицепсы, выставил длинную мускулистую ногу чуть вперед, свел к переносице светлые брови и сверкнул золотистыми глазами. Прямо статуя Аполлона в закатных лучах багровеющей звезды. И только после того, как на площади установилось гробовое молчание, произнес на полярном длинную фразу. Кажется, владыка донес до меня, насколько он всемогущ, а я грязь под ногами.

В этот момент что-то звякнуло, грякнуло, и мимо нас пробежала… местная «курица». Кудахтала одомашненная представительница полярной фауны точно по-куриному и голова на куриную похожа, но вот длинное тело на четырех лапах, хоть и с оперением, портило восприятие. Следом за ней бежал «петух» – «птица» покрупнее и с лысым хвостом.

Великому не понравилось, что я отвлеклась от него. Мой локоть перехватил конвоир и дернул, возвращая внимание к главному персонажу сего действа. Его величество хлопнул в ладоши – и соплеменники дружно присели, склонив головы. Будто в реверансе. Чувствуется дисциплина!

Дальше все замерли, принюхиваясь к чарующему аромату, расползавшемуся вокруг и погружающего в странное состояние расслабленности и одновременно возбуждения. Запах, который я почувствовала, когда мы только пришли в деревню, по интенсивности ни в какое сравнение не шел с распространившимся теперь, тот был лишь слабым отголоском.

На грани сознания вспомнила, что Джар сегодня говорил, полярники «производят» сильные запахи, и этот фактор – главный в здешней вертикали власти. Кроме того, аромат возбуждает и еще создает наркотическую зависимость.

Я медленно подняла глаза на вождя. Он смотрел на меня по-прежнему снисходительно, высокомерно, казалось, ожидая, что я прямо сейчас паду перед ним ниц. Еще больше поразила свита Великого и Большого Мерзавца: туземцы уже не дрожали – тряслись, буквально поедая его глазами. И я убедилась, что именно он – источник навязчивого запаха. Рука конвоира больно сжала мой локоть, передавая дрожь. Впрочем, возможно, я и сама дрожала. Сложно было понять что-либо вообще. Вибрировали оба и, не отрываясь, смотрели на золотившегося полярника, кожа которого сияла, будто загадочное сияние происходило изнутри.

Да что же это творится?! С ним? С нами?

Золотой вождь стоял неподвижно, а его подданные, почуяв аромат, начали потихоньку сходить с ума. Одна женщина рухнула на колени и, протиснувшись между множеством ног, с благоговением начала вылизывать Золотого, издавая характерные звуки, двигаясь как в откровенных фильмах, повергая меня одновременно в ужас, стыд, изумление, усиливая желание. А объект ласк одержимой дикарки даже не дернулся, поощрительно потрепал ее по макушке, будто собаку. Народ, видимо из самых нестойких, падал на землю. Не успела глазом моргнуть, вокруг вождя копошились пятеро алчущих обоего пола, тянулись к нему, истово ласкали его и себя куда только смогли дотянуться. Какой позор!

Испускавший аромат владыка сверлил меня внимательным, все подмечающим золотым взглядом, от которого я покрывалась мурашками. Казалось, его взгляд касался меня, с любопытством скользил по лицу, шее. Пробирался под одежду, ласкал вершинки груди. Я приглушенно всхлипнула от волны острых ощущений, но усилием воли проглотила неприличные звуки. Дышать начала мелкими, поверхностными глотками, мысленно рисуя унитаз и пошлого дикаря на нем, пусть его прохватит понос. И чем интенсивнее становился запах, тем более красочные и позорные картинки с его участием я рисовала в голове, награждая нелестными эпитетами.

Надо отвлечься, надо переключиться на что-то другое, чтобы не проникаться, не давать воли этой опасной ароматной заразе.

Самые восторженные туземцы уже вдвоем и втроем ласкали гениталии вождя, в экстазе закатывая глаза, помогая друг другу добиться большего удовольствия. Такое ощущение, словно я стала невольной участницей самого развратного и масштабного эротического, нет, порношоу. Хотелось оглянуться и удостовериться в отсутствии визоров, запечатлевающих эмоции и действия участников. От этой мысли я передернулась и смогла вернуть себе контроль над телом, заодно выпрямиться и нарисовать «бесстрастный кирпич» на лице. Даже если я все-таки сошла с ума и попала на Большое галактическое шоу, пусть зрители видят, что я умею держать себя в руках.

Неожиданно «герой шоу» раздраженно дернулся, оттолкнув от своей задницы самых старательных и языкастых. Мысленно я позволила себе ехидно хихикнуть, а внешне изо всех сил сохраняла спокойствие. Только дрожь никак не проходила и кровь бурлила. Народ, оказавшийся наиболее стойким, зацокал, недовольно зароптал, удивленно зашептался. А у меня внутренности скручивались в тугой узел. Происходящее вокруг непотребство не только пугало – вызывало жесточайшее отвращение.

Не дождавшись от меня нужной реакции, вождь высокомерно хмыкнул и с грацией хищника одним движением оттолкнул от себя подданных. Те, лишившись главной радости, переключились друг на друга, видимо, полностью утратив волю. А сам он направился ко мне, соблазняя каждым движением, жестом, телом, не отпуская взгляда. Я попыталась отступить, но уперлась спиной в конвойного, который поспешно меня оттолкнул.

Приблизившись едва не вплотную, вождь вновь взял прядь моих светлых волос, отливающих золотом, и потер пальцами, с явным интересом разглядывая, даже понюхал. Я впервые в жизни захотела стать брюнеткой, лишь бы Это Большое Недоразумение не проявляло ко мне своего мерзко пахнущего интереса. Вдруг мы столкнулись взглядами – и мир начал размываться, утопая в сильнейшем аромате, сводящем с ума и вынуждающем задыхаться от желания. Взвыли от похоти полярники. А Главная Вонючка легонько дернул меня за локон и негромко, с чувственной хрипотцой произнес что-то, старательно помогая себе жестами.