Пока продолжался бой, единственными, кого на «Торе» обуревало волнение, это были захваченные в плен капитаны и офицеры с затопленных кораблей. Когда они услышали, что их тюремщики вступили в схватку с британским вспомогательным крейсером «Карнарвон Касл», они решили, что пришел их последний час, и с горечью думали о том, что погибнут от рук соотечественников. По окончании битвы к ним отправили ординарца, который рассказал им о том, что произошло.

— Британский крейсер получил сильные повреждения и вышел из боя под прикрытием дымовой завесы.

Его слова были встречены всеобщим недоверием, которое суммировал один британский капитан следующими словами:

— Если вы говорите правду, то это не мог быть «Карнарвон Касл». И точка.

И только гораздо позже, когда на «Тор» вместе с другими трофеями попало несколько южноамериканских газет, фомы неверующие наконец-то смогли убедиться в том, что их не обманули, и стоило посмотреть на их лица, когда они молча переглянулись, — этот кораблик победил такую громадину!

Выяснилось, что «Карнарвон Касл» получил двадцать два прямых попадания, несколько снарядов серьезно повредили корму. Другие пробили обшивку вдоль ватерлинии. Еще несколько попало в мостик и большую трубу. Короче говоря, если «Карнарвон Касл» намеревался когда-нибудь вернуться в строй, то только при условии, что война длилась бы еще очень долго.

После встречи «Адмирал Шеер» и «Тор» направились в «Андалусию», секретное место встречи немецкого флота в Южной Атлантике. По прибытии они обнаружили, что их там ожидает «Дюкеза» вместе с парой старых друзей, в том числе отважным танкером «Ойрофельд», который провел в строю уже двадцать месяцев без перерыва и по-прежнему держался молодцом, благодаря, конечно, механикам «Шеера» и «Нордмарка», латавшим его машины. Экипаж этого суденышка не был дома уже два года. «Нордмарк» тоже явился на место встречи точно в срок.

Глядя на этот небольшой немецкий южноатлантический флот, команды всех кораблей испытывали гордость и воодушевление. Во-первых, он доказывал неэффективность мер, принимаемых врагом: в разных районах мира действовало шесть немецких вспомогательных крейсеров; «Адмирал Шеер» находился в Южной Атлантике, хотя противник полагал, что он в Центральной Атлантике; кроме того, в Северной Атлантике, у Вест-Индии и в Средиземном море действовали немецкие подводные лодки. И эти сравнительно небольшие силы заставили противника рассредоточиться и вымотали его безуспешной погоней.

В течение дня корабли сближались друг с другом, а воздушная разведка, непрерывно ведущаяся во всех направлениях, защищала их от неприятных сюрпризов. С наступлением ночи корабли разошлись в разные стороны и вновь встретились утром на рассвете. Днем капитан «Шеера» беседовал с капитаном «Тора», своим старым приятелем, в ходе беседы они приняли совместное решение относительно своих предстоящих операции и постарались согласовать их друг с другом. Во-первых, было решено попытаться захватить угольщик на маршруте Кейптаун — Буэнос-Айрес, чтобы добыть угля для «Дюкезы», поскольку оба капитана считали, что нужно приложить все усилия и доставить дорогостоящее судно с его не менее ценным грузом в немецкий порт. Однако угольщик никому не попался. Кстати сказать, во время поисков они не обнаружили вообще ни одного грузового судна какого бы то ни было типа.

Последний день старого года был великолепен. Даже старые капитаны торгового флота, не раз совершавшие кругосветные путешествия, с удивлением смотрели на море кобальтового цвета. Небольшие волны лишь подернули воду рябью. Огромный океан с ужасными штормами казался тихим и спокойным, словно озеро. Ни единое дуновение ветерка не колебало воздух, и видимость была поразительная. Высоко в небе проплывали перистые облака, а на западном горизонте собралась гряда кучевых молочного и розового цвета.

К полудню в вертикальных лучах солнца маленький флот стал похож на игрушечные кораблики, расставленные на голубой ткани. Палубные доски «Шеера» нагрелись до такой степени, что на них нельзя было ступить босой ногой, а если бы первый помощник не стоял на мостике и не приглядывал оттуда за матросами, кое-кто из них обязательно попробовал бы поджарить яичницу на раскаленной броне башенных орудий. Да, к тому времени между экипажем «Шеера» и яйцами сложились такие отношения. Изобилие хуже, чем отсутствие, — на «Шеере» было слишком много яиц, и матросы начали смотреть на них как на игрушку.

К вечеру команда собралась на палубе, и к ней обратился капитан. Он подвел краткий итог событиям прошедшего года, похвалил матросов за то, как они себя вели, сказал, что гордится ими и в будущем ждет от них такого же усердия. Затем он прочел поздравления с Новым годом, пришедшие с родины, и специальное послание от Верховного командующего немецким флотом, адресованное матросам «Шеера» и другим кораблям, собравшимся в «Андалусии». После этого капитан сделал шаг назад, дал знак оркестру и встал, подняв руку в салюте. На мгновение воцарилась тишина, а потом прозвучала вечерняя зоря, знакомая и трогательная. Моряки молча стояли по стойке «смирно». Огромный пылающий шар солнца опустился за горизонт, и небо окрасилось раскаленным жаром алого и золотого цветов. Пламя сверкнуло на западном небосклоне, и некоторое время казалось, что корабль качается на волнах не синей воды, а расплавленного золота. По мере того как солнце опускалось все ниже, пока наконец не скрылось за горизонтом, перистые облака в вечернем небе озарялись желтыми и багряными отблесками, словно факелы, которые обычно сопровождали торжественную церемонию.

— Снять головные уборы к молитве, — раздался приказ.

Моряки обнажили головы и склонили их в молитве. Они молились за свою страну и любимых, оставшихся дома, о благополучном возвращении и победе. Затем прозвучал гимн «Wir treten zum beten vor Gott den Gerechten».

После торжественного молчания капитаны обменялись поздравлениями с Новым годом от имени своих экипажей, а экипажи ознаменовали наступление праздника троекратным «ура!». Приветственные крики стихли, моряки разошлись, и, когда они спустились вниз и на палубах смолкли шорохи, ничто не нарушало тишины, кроме мерных шагов вахтенного.

В полночь пробили восемь склянок для старого года и восемь склянок для нового. Затем капитан «Шеера» обошел палубу за палубой, поздравляя команду с Новым годом и получая поздравления. И ради такого случая он разрешил немного отойти от обычной воздержанности в напитках, чтобы встретить Новый год и попрощаться со старым.

Ранним утром следующего дня с «Шеера» на «Тор» отправили шлюпки, которые остановились у борта корабля. В них находился оркестр тяжелого крейсера, который в качестве новогоднего сюрприза сыграл для офицеров и матросов «Тора» особую утреннюю мелодию.

Кранке получил сообщение из военно-морского оперативного командования относительно танкера «Сторстад», который был отправлен вспомогательным крейсером «Пингвин» HK-33 из южного района Индийского океана к секретному месту встречи «Андалусия» 5 декабря: «Ждите захваченный танкер „Сторстад“ в „Андалусии“ в начале января. Вероятная дата прибытия 2 или 3 января. „Сторстад“ должен доставить нефть для „Нордмарка“ и привезти назад копии военных судовых журналов. Пусть офицеры и матросы воспользуются этой возможностью, чтобы отправить письма на родину. Из последних радиограмм следует, что „Пингвин“ находится в Атлантике. „Софи Сезар“[9]подготовиться к совместным действиям с „Пингвином“ против норвежского китобойного флота.»